S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 2. Часть 3.

- С ума сойти можно это постоянно слышать... - произнесла Анжелика, зажмурившись на пару секунд.

- Это начало только... В течение часа-двух подвалит основная кавалерия, тогда и начнётся веселуха...

- И совсем-совсем ничего не сделать?

Дима усмехнулся, пожал плечами, посмотрел в сторону и ответил:

- Если есть плеер, включай музыку и слушай. Либо, если вы готовы бросить машину, выведу всех целыми и здоровыми. Натерпитесь, разве что и на краю кластера в любом случае укрываться и ждать придётся, пока основная масса монстров втянется в город.

- Подождём... - вздохнула девушка.

***

Как Дима и говорил, основная часть заражённых заняла улицы города в течение часа. Не Орда и не как в Пекле, но тоже очень много тварей. В сферу восприятия даже Элитник попался.

Ради удовлетворения любопытства и, как она сказала, научного интереса, Анжелика некоторое время наблюдала за творящимися внизу ужасами. Хватило этого её интереса, правда, минут на десять. Крики к тому времени уже слились в тот самый, инфернальный фоновый гул, скрежещащий по нервам когтями, иногда кто-то надсадно вскрикивал, обнаруженный монстром. Кричали и в здании, на крыше которого укрылись путники. Людей там оставалось ещё предостаточно, многие решили прятаться по офисам, туалетам и другим маленьким помещениям. Находили всех...

На верхних двух этажах было спокойно, людей выгнал ужас, навеваемый не столько ситуацией, сколько самим Медоедом, спустившим "зверя" с поводка. Шмель с Анжеликой морщились, вздыхали тяжело, но молчали, понимая, что делается это и ради их же безопасности. Ещё через час Медоед и сам прекратил это "давление", заражённые уже не полезут, ощущая Крюки.

Следующие полтора суток для Димы стали, наверное, одними из самых скучных в жизни. Делать на крыше совершенно нечего. Внизу беснуются сотни тварей, рыщущие в поисках человеческого мяса и убивающие друг друга, ради того же куска плоти.

Шмель и Анжелика всё это время провели на нервах, особенно первый день, когда на кластере разыгрывалась основная драма. Одно дело смотреть на подобное по видео и абсолютно другое, стать реальным свидетелем и почти участником.

В течение дня разговаривали мало, не та обстановка, хотя Медоед и не против был поболтать. Только ближе к вечеру, когда солнце начало клониться к горизонту, а вой умирающего города практически сошёл на нет, товарищи более менее пришли в норму. Даже кажущийся монолитным кваз и тот признался, что пробрало до самых печёнок. В первые часы, особенно. Знать, что буквально в нескольких десятках метров внизу сотни тварей рвут друг друга, жрут людей и в любой момент могут прорваться на крышу... такие себе ощущения...

Готовились ужинать, в котелке уже "доходили" макароны, банки консерв вскрыты, вода на чай тоже вскипела. Дима днём прошёлся по верхним этажам, принёс пару больших бутылей с водой и в буфете одной из фирм, набрал к чаю печенья и конфет.

Анжелика, приняв свою порцию еды из рук Шмеля, спросила вдруг:

- Медоед... - парень перевёл взгляд на девушку. - До меня вот только дошло... если ты родился здесь... то, получается... совсем не знаешь "той" жизни? И я всё удивлялась, почему ты некоторых привычных всем мелочей в упор не замечаешь...

Дима усмехнулся. Ну да, что тут ответить. Девушка, между тем, продолжила, развивая мысль:

- И получается, ты никогда не знал мирной жизни... не знаешь, каково это жить, не опасаясь, что из-за любого угла на тебя может броситься чудище... - она на некоторое время замолчала, поражённая собственному умозаключению.

- Так и получается, - пожал плечами Дима.

- Но ведь это... это жестоко...

Медоед снова усмехнулся, обвёл глазами крышу, устремил взгляд дальше и снова перевёл на Анжелику, посмотрев в глаза:

- Жестоко? Почему? - чуть удивлённо переспросил сначала. - Да, я здесь родился, а другая, та, жизнь, для меня... - на секунду замолчал, подбирая сравнение. - Как кино. И воспринимаю её тоже, как кино. Я не убиваюсь по потерянной жизни. Я ведь ничего не потерял, у меня не было той жизни. Я живу здесь и сейчас. Жил и живу в Улье. Стикс, это мой мир и другого мне не надо. И мне не с чем сравнить, чтобы назвать этот мир плохим. Да, здесь на каждом шагу поджидает смерть, да, люди здесь дерьмо ещё большее, чем злодеи, про которых я читал в книгах. Но сам по себе Улей... он чист. Здесь всё настоящее, нет фальши... за исключением той, которую вы, иммунные, принесли с собой оттуда. Так что... говорить "жестоко" по отношению ко мне, думаю, нельзя, - отвёл взгляд, снова осмотрелся, встретился глазами со Шмелём, тот, оказывается, тоже внимательно слушал.

Продолжил: