S-T-I-K-S. Человек с котом

— Почти. С той фурой обошлось без малейшего геройства, просто штаны новые, только получил, пришлось беречь изо всех сил. И не надо на меня так коситься, ты сам только что кривляться начал, я просто отвечаю тем же.

— Финн говорил, что такого неподражаемого отморозка наблюдал впервые, а из уст Финна это иначе как положительной характеристикой не назовешь. В общем, я высоко ценю его рекомендации, он в людях нечасто ошибается. Эй, Рикки, ты руки сегодня мыл?

— Ага, как раз перед тем как почесать задницу.

— Но чесал-то хоть через брюки?

— Ну что ты, через брюки совсем не те ощущения.

— Ну так вытри свои грабли и налей мне бокал такого же. И Карату обнови.

— За счет заведения?

— А ты не рад нас угостить?

— Нет, просто я бы удивился, скажи ты другое. Люблю удивляться.

— Если еще раз услышу, что ты тискаешь приютских пацанов, я тебя так удивлю, что будешь чесать голые тазовые кости.

— Ну Рэм, ну что ты сразу начинаешь! Шуток вообще не понимаешь, совсем без юмора живешь. Ничего страшного я этим мальчишкам не делаю, просто немного расширяю горизонты.

— Если бы ты, извращенец потасканный, расширял только горизонты, я бы и слова не сказал. Все понял?

— Если ты о том, осознал ли я угрозу перспективы эпичного надирания моей задницы, то да — все понял.

— Вот и прекрасно. Два пива сюда и марш в другой угол, воспаление ушей вот-вот заработаешь, сколько тебя не помню, постоянно подслушиваешь. Так что скажешь, Карат? Предложение тебя заинтересовало?

— С одной стороны — да. С другой… Мы ведь не за абрикосами в ближайший сад махнем, с этой поездкой что-то явно не так.

— Да ты у нас капитан Очевидность.

— Ага, я такой. И я хочу знать.

— Все не скажу, но поездка и правда не из простых.

— Серьезно? Да что ты говоришь? Я просто потрясен, никогда бы ни подумал, ведь был уверен, что мы съездим твоих деток забрать с детского утренника.

— Не надо ничего о детях.

— Ага, я уже заметил, что у вас тут целый бзик на почве счастливого детства.

— Я же сказал — не надо, — с нажимом повторил Рэм.

— У меня есть хотя бы мизерный шанс вернуться живым?

— Я командую операцией, еду со всеми, манией самоубийства не страдаю. Такой ответ тебя устраивает?

— Вполне. Давай побыстрее заканчивать разговор.

— Ты куда-то торопишься?

— Я нет, а вот мой друг — да.

— За него не переживай, я уже дал отмашку, им занимаются.

— Но ведь я же еще ни на что не согласился.

— Ему не помешает хирург, причем срочно. Обычный хирург. Наши тела умеют восстанавливаться, но для этого их надо кормить, снабжать легкие кислородом, ткани кровью и лимфой. Это трудно сделать с разорванными артериями и кишками, хотя бы местами надо поработать скальпелем, начерно подлатать. Это необходимый минимум, на все остальное пока что не рассчитывай. И если мы разбежимся ни с чем, на тебе повиснет долг за эту операцию.

— Даже если Шуст умрет?

— Смерть не отменяет оплату. Уж извини, что я не спросил согласия, но был уверен, что возражений не будет. Или это не так? Скажи прямо, я могу позвонить в больницу и все отменить.

— Не надо, возражений нет.

— Приятно, что ты такой предсказуемый.

— И я согласен.

— Что, даже не хочешь узнать подробности?

— Все равно ты будешь темнить и ничего толком не расскажешь.

— Откуда такая уверенность?

— Ты тоже предсказуемый.

— Гм… Один-один, пока что ничья. Ладно, ты согласен, но я пока что не согласен. Дело щепетильное, мне надо быть уверенным в каждом человеке. Тебе придется ответить на несколько вопросов.

— Валяй.

— Служил?

— Да.

— Спецвойска?

— Простой срочник в простой пехоте.

— Специальность?

— Гранатометчик.

— Боевой опыт есть?

— Есть.

— Где получил?

— На юге.

— Чечня?

— Нет.

— Первая Черноморская? Вторая?

— О таких не слышал.

— Это бывает. В наших мирах на пачке сигарет может совпадать все до последнего штриха, но при этом различаться количество планет Солнечной системы. Я тут на всяких навидался, Улей тот еще затейник. Так что за война?

— Плохие воевали с хорошими.

— Да что ты говоришь, я даже не знал, что такое бывает. Ты, само собой, храбро сражался на стороне хороших?

— Именно так. Хотя сильно подозреваю, что другая сторона считала иначе.

— Ты мне только что глаза на сакральную суть большой политики раскрыл. На контракт пошел или по призыву загребли? Как вообще там оказался?

— Доброволец из сопредельного государства.

— Наемник?

— Денежное довольствие не получал.

— Из идейных, значит?

— Не совсем. Жизненные обстоятельства заставили.

— Это какие такие обстоятельства?

— Непреодолимой силы.

— Неразделенная любовь? Изменила? Пойду убьюсь об танк, и пусть потом эта змеюка на горькие слезы изойдет?

— Мне обязательно на это отвечать?

— Не обязательно. По специальности там был?

— Нет, записан стрелком, разное делать приходилось.

— Противника хоть видел?

— Видел.

— Стрелял?

— Да.

— Вальнул кого-нибудь?

— Не знаю.

— Здесь ты сжег «бэтэр» с экипажем. В душе ничего не дрогнуло при этом?

— А должно было?

— Вопрос снимается. В больнице ты вроде как подробно рассказал о том, что случилось в Кумарнике, но остались непонятные места. Для меня непонятные. Как элитник оказался на свободе?

— Мне рекомендовали не отвечать на такой вопрос.