S-T-I-K-S. Маугли

Что для солдата очень нужно,
Чтоб мог успешно воевать?
И рота скажет очень дружно… Ик…
Боеприпасы, автомат.

Лишь старшина ответит скромно
И даже как-то невпопад… Ой…
Что всех нужней ему портянки,
И лишь в портянках он солдат…

– Вот, Милка, я новый Пушкин… Ну, – затем поправил себя Саныч, будучи человеком объективным и понимая, что замахнулся на сакральное, – не то чтобы прямо так, Пушкин. Но!.. – Он потряс в воздухе пальцем. – Известность кое-какую имею. Меня твой хозяин позвал написать к юбилею колхоза стихи. Вот я и пишу…

Саныч икнул, а коза ответила:

– Бэ-э…

– Что бы ты понимала в высоком стиле, коза драная, – обиделся Саныч и, встав, нетвердой походкой направился к столу. Сел на лавку, налил себе в граненый стакан коньяк, выпил и опустил голову. Его по плечу стукнул рукой Тимофей Сергеевич.

– Саныч, ты не обижайся, но твои стихи это говно, – произнес он заплетающимся языком.

Саныч вздернул опущенную голову. Люто посмотрел сбоку на товарища по газете и тяжело выдавил из себя, можно даже сказать придавил Тимофея Сергеевича своей фразой:

– Сам ты говно, Тима, и рассказы твои – тоже говно. – Он поднялся, сбросил руку Тимофея Сергеевича со своего плеча и, пошатываясь и вихляя, направился к сеновалу. Долго зарывался в сено и наконец, устав копошиться, затих.

Скоро он согрелся и в пьяном беспамятстве уснул.

Ночью его мучил кислый запах. Саныч, не просыпаясь, решил, что кто-то рядом наблевал, и пополз наверх сеновала, подальше от блевотины. Полз он на автопилоте, но куда бы он ни совался, везде был запах кисляка.

«Сволочи, – с неприязнью подумал Саныч, – еще и обосрались». И, не имея больше сил сопротивляться Морфею, в бессилии отрубился.

Утром Саныч проснулся от трех неприятных вещей. Они в сумме делали его жизнь мрачной и невыносимой. Нестерпимо болела голова. Хотелось пить. А еще больше хотелось освободить мочевой пузырь.

Саныч со стоном поднял голову и неожиданно врезался лбом во что-то твердое. От удара голову прострелила острая боль, и Санычу показалось, что из его бедного черепа потекли расквашенные мозги. Саныч негромко простонал, ухватил руками виски и некоторое время лежал без движения. Когда боль немного отступила, Саныч с большим трудом заставил себя открыть глаза.

Перед глазами был дощатый потолок. Да блин! Как он умудрился ночью забраться на самый верх сеновала, прямо под потолок?

Саныч вспомнил вчерашний веселый вечер, пьянку, будь она проклята. Вспомнил халявный колхозный самогон, переделанный в армянский коньяк, ночь с запахом блевотины, и осуждающе поморщился. Мысленно он укорял себя за невоздержанность, материл хлебосольного председателя колхоза и очень хотел опохмелиться.

Ко всему прочему организм срочно требовал освободить мочевой пузырь, затем отыскать в сене початую бутылку самодельного коньяка и полечиться. Не в силах сопротивляться своему организму, хоть и с неохотой, Саныч стал осторожно спускаться по сену вниз.

Неприятно кололи в мошонку стержни соломы, но Саныч стойко терпел это временное неудобство. Спустившись, он рысью припустил к водоему. Вода с тихим шелестом ласкала мелкими пенистыми волнами прибрежную гальку. Пахло свежестью и лесом. Водоем находился метрах в двадцати от сеновала.

Саныч встал на невысоком бережку, поднял полу кожаной юбочки, что украшала бледные безволосые старческие бедра Саныча, и стал пытаться справить малую нужду.

После минутных потуг потекла тонкая, несмелая струйка, застенчиво соединяясь с водой большого озера, а Саныч болезненно морщился, напрягался, проклиная сидячую работу и хронический простатит. Переминался с ноги на ногу и ждал, когда придет блаженное облегчение. Процесс освобождения мочевого пузыря у Саныча был долгим. Обычно за это время он успевал сочинить похабный стишок в четыре строчки и панегирик на заказ. Но сейчас он бездумно вертел головой и осматривал окрестности озера. Оно было большим и вытянутым в длину. На глаз, как прикинул Саныч, метров пятьсот в ширину и непонятно сколько в длину. Примерно посередине озера находился вытянутый остров, заросший кустами и деревьями. На другом берегу стояло длинное двухэтажное строение с фасадом из стекла. От больших стекол отражались солнечные лучи. День обещал быть жарким и приятным.

Когда Саныча немного отпустило, он почувствовал смутное беспокойство. Не до конца понимая его причину, недоуменно повертел головой и вдруг замер. Он даже перестал мочиться…

До него наконец дошло, что заставило его забеспокоиться. Раньше на месте озера был лес, где они собирались охотиться с луками на коз.

Такое развлечение придумал предприимчивый председатель колхоза «Новый Свет» для проверяющих из района и важных гостей. Все было отработано до мелочей. Сначала баня, пьянка и бабы. На следующий день охота на козлов и снова пьянка.