S-T-I-K-S. Почтальон. Часть 1

А что я знаю про горох?.. Иммунные используют его, для развития дара, значит и мне нужно, осталось только поймать и выпотрошить следующего представителя местной фауны – топтуна. В нём точно есть, так говорил Хром. Последний назван так из-за костяных наростов на пятках. Он издает характерный топот, когда бежит. С остальными путаница, тогда, слушая Хрома я думал о своем. Кусач, рубер, рапан, кто из них круче, не имею понятия, пробел, знаете ли, в образовании. Зато на элитника сегодня насмотрелся, в том, что это он сомнений не возникало. Теперь имею представление о его возможностях. Ватсон и Рамирес на своей шкуре их испытали, чтоб их там черти драли, пендосы хреновы…

Есть ещё и матёрая элита – эти монстры на порядок умнее и быстрее братьев своих меньших, тут под вопросом, не его ли я сегодня видел. Если вспомнить моё появление здесь, та образина, со слов покойного Хрома, это суперэлита! Где граница? В чем разница? А скреббер? Короче, в голове каша из ненужной пока информации.

Вот так размышляя и прокручивая в памяти прошедший день, незаметно погрузился в сон.

Глава 6

Я находился в комнате без окон. Мрачные серые стены были сплошь исписаны, причём разными людьми. Одна гласила: "УЛЕЙ ЖИВ, УЛЕЙ НАВСЕГДА", а другая ниже: "СТИКС, МЫ ВМЕСТЕ."

Стены пестрели от подобных надписей. Множество людей, множество судеб, но объединяет всех одно – они были тут, в этой комнате. Многие из них ушли, кто-то даже по своей воле, таких меньшинство. Но другие… причём ДРУГИМИ они стали здесь, остались, просто я их не видел, как и они меня.

Как же странно. Я повернулся и посмотрел назад, там не было стены, сплошная решётка, которая тянулась с потолка и врастала в пол. От чёрных калёных прутьев веяло неприступностью, даже свет из комнаты не проникал за них. В дальнем от меня конце решётки, куда не попадал свет что-то шевелилось, по очертаниям было похоже на картофельный мешок с головой, торчащей из него. Мешок колыхался, голова совершала круговые движения, будто тот, кто там находился, разминал шею, движения становились всё сильнее, колыхания резче и вот наконец это нечто беззвучно завалилось набок, и быстро, как в ускоренной съёмке, покатилось ко мне.

– Сука! – крикнул я, в ужасе подскакивая с пола.

За пыльным окном начинался рассвет, вокруг тишина и утренняя прохлада. Никаких решёток с головастыми мешками не наблюдалось.

– Сон! – произнёс я вслух, недоверчиво озираясь по сторонам. Отвечать мне никто не стал.

«Присниться же такое, а ведь всё как всамделишное, стены, решётки, мешок этот дурацкий». Злясь на себя за проявление слабости, я достал платок и принялся утирать лицо. Пот тёк градом, словно бегал полночи, а не сны смотрел.

Восток из-за видимых на самом горизонте облаков окрасился в приятный глазу малиновый цвет. Красота! Если забыть, где находишься, но это невозможно. Вонь разложения была везде, да еще эта пульсирующая головная боль и тошнота вернулась.

 В памяти всплыл стих в тему;

Проснёшься чуть не на рассвете,

Кляня себя и всё на свете.

Дрожь во всём теле, тошнота,

И память девственно чиста!

Вчера широкое веселье,

Ну, а сегодня что?

Похмелье.

Я не запомнил автора, но прав он был практически во всём. Только накладки с памятью нет и не пил вчера, ничего, кроме минералки и живчика. Похмелье, однако, есть.

Вздохнув, я бултыхнул бутылку, сделал большой глоток и направился к противоположному, западному окну. Вчера во время осмотра окрестностей, где-то километрах в пяти, я увидел развалины города и не маленького, судя по остовам высоток, он находился на возвышенности.

А сегодня лишь туман, который охотно сдавал свои позиции наступающим солнечным лучам, открывая взору… Чудо! Целенькие новенькие здания выплывали из туманного плена. Вот вылезла улица с пятиэтажными домами, которые, как средневековая стена, огораживали город, появились высотки, школы, детские сады.

Вот оно, великое и кровавое таинство Стикса – перезагрузка!

Заворожено, глядя на рождающийся город, я вспоминал слова Хрома:

«Кластеры бывают разные, как по размеру, так и по времени перезагрузки. Есть такие, которые обновляются каждые три часа, они называются быстрыми. Люди перерождаются через двадцать, тридцать минут, пожирают менее везучих сородичей, ещё не успевших перевоплотиться, и разбегаются кто куда, потому что грядёт очередная перезагрузка. Заражённые хорошо это чувствуют. В подобных кластерах, как правило нет иммунных, если всё-таки кому-то повезло, то, для начала, счастливчику надо отбиться от пустышей, затем сбежать от более развитых тварей, ведь они умные, в быстрый кластер не суются, а ждут рядышком. В общем, шансы выбраться минимальны.