S-T-I-K-S. Пройти через туман (СИ)

Спустя битый час, поняв, что с напильником от меня ничего не получить, пиковые придумали ещё одну пытку — вставили между пальцами ног куски бинтов смоченные в спирте и подожгли. Что сказать?

Неприятно. Больно. Унизительно. Но…!

Однако, мы так развлекались в пионерских лагерях. Мазали друг другу лица по ночам зубной пастой и играли в «ночной велосипед», вставляя спички спящим между пальцев, поджигали их, наблюдая, как внезапно проснувшийся совершает движения, напоминавшие езду на велосипеде. Смеху-то было. Один раз так пошутили со мной. Помнится, тогда пришлось впервые столкнуться с круговой порукой, когда никто не признавался, кто такой шутник, решивший, что со мной можно так забавно и весело поступить. Тогда мне пришлось одного товарища по отряду макнуть в унитаз головой около двенадцати раз, чтобы получить всю интересовавшую информацию. Расправа над обидчиком была недолгой, но унизительной. И с пиковыми будет так же. Пора убрать этот человеческий мусор. Ох… Пора!

Вероятно, на этом фантазия муров завершилась и они начали меня избивать. В отличие от пыток в избиениях они оказались очень хороши. А я… Мне оставалось только улыбаться и запоминать их мерзкие хари, чтобы знать, кому вернуть долги, когда выберусь. Да, именно так, «когда», а не «если». У меня была цель поквитаться с ними. Несколько раз я терял сознание. Вырубить безоружного и привязанного к дереву подвиг так себе. Когда же я пришёл в себя, то понял, с меня срезали всю одежду и нательное бельё. Облили несколькими вёдрами воды и прицепили электроды к члену. Конечно, вот мы дошли до половых органов, такие садисты не могли не испытывать особую страсть к мужским писюнам. А что? Обстановка позволяет. Почему бы не унизить своих жертв и не продемонстрировать силу. Но это жест отчаянья. Они уже не знают, что со мной делать.

— Что, Орк? — ко мне подошёл Перфоратор, местный палач-любитель, — Так и продолжаешь играть в белорусского партизана в застенках гестапо? Думаешь нам обязательно получать от тебя сведения? У нас есть Арманд…

Уловив непонимание, он пояснил.

— Старуха… Которую ты на кластере подобрал…

Ко мне подвели Ильиничну так, чтобы я мог видеть её через щели заплывших глаз и я понял, она выбрала себе новое имя. Пожилая женщина была, как я нага и избита. Она кинулась ко мне на шею и прошептала на ухо.

— Я в порядке… Ничего не говори им, сокол мой…

— Орк… Вот всё понимаю… Ты страшён, как ядерная война, но вот то, что ты с бабкой грешил…

Вокруг раздались смешки. Я посмотрел на Арманд, та стояла, выпрямившись, и не отводила от меня взгляда. Казалось, никто и ничто её не интересовало, только по щекам скользили беззвучные слёзы. Зародившийся в груди клубок ненависти нестерпимо жёг изнутри.

— Поступим так…

Ко мне с болторезом подошёл Перфоратор.

— Сейчас мы начнём подавать на электроды ток, — обратился он к Арманд, — А ты старая, будешь смотреть. И отвечать. Если нас твои ответы не устроят, то я буду твоему суженому резать пальцы…

Снулый взгляд серых глаз, чёрная неухоженная борода, обветренное лицо, лысый череп. Я запомнил тебя Перфоратор.

— А начну с левой ноги! Или лучше с правой? Выбирай, бабка!

— Нет, — ответила пожилая женщина, — Я ничего выбирать не буду. В твоих пытках я не участвую.

— Идёт, — кивнул мур, — Пусть будет правая. Подавай ток!

Я закрыл глаза, но боли не было. Наоборот, почувствовал, как в тело прохладной волной вливается поток энергии, принося облегчение. От неожиданности не смог сдержаться и застонал от неожиданного приятного поворота.

— Откуда вы взялись? — начал задавать вопросы палач, — Вы пришли сами? Вас кто-то послал? Это вы взорвали пикап и перестреляли бригаду Калача? Сколько вас в вашей группе?

Я промолчал, Арманд тоже.

— Ну вы сами выпросили…

На мизинце ноги сомкнулись кусачки, щёлкнул болторез. Мою ногу обожгло болью, но я сумел удержаться от крика. Тогда снова подали напряжение на электроды, и я вновь застонал от удовольствия. Не то чтобы оно было сильным, но на контрасте с издевательствами было сложно сдержаться. Очень уж неожиданно мой Дар проявился.

— Смотри, Орк, так и поджарится твоя сосисочка, — усмехнулся Перфоратор, — Давай, расскажи нам… Арманд? Играем в молчанку?

Скрипнули тормоза. Я с трудом поднял голову и увидел ещё один подкативший пикап с пулемётом и изображениями пиковой масти.

— А вот и свидетель… Мальвина, иди сюда…

Ко мне подвели… Я чуть не ахнул от удивления. Продавец хот-догов. Женщина с синими волосами, начавшая со мной ругаться из-за сдачи.

— Вы? — удивлённо прохрипел я.

— Я, — нагло ответила мне она, — Не ожидал?

Что было сказать? Я промолчал. Она как-то связана с мурами. Разговоры с ней вести противопоказано.

— Что замолчал?! — визгливо крикнула она, — Не нравлюсь?! Падаль!

Она начала меня избивать, чем занималась безрезультатно несколько минут. До муров ей было ой как далеко.

— Ну, хватит, Мальвина, — остановил женщину Перфоратор, — Хватит, говорю!

— Да…

Толстуха отошла на несколько шагов.

— Это он взорвал пикап? — задал главный вопрос палач.

— Да… Это он. Но тогда он был другим. Человеком.