S-T-I-K-S. Рихтовщик. Прятки среди огней

Налипшие на защитную ауру нити разлетаются в стороны смертельным дождём. Все окружающие твари, десятка два, не меньше, как подкошенные валятся на землю и начинают биться в агонии. От их обрызганных кислотой туш в стороны расходится белёсый туман. Заживо растворяющиеся к кислоте слепуны истошно верещат. Уцелевшие твари, до которых не долетели мои брызги, в ужасе разворачиваются и удирают от меня, как от чумы.

6… 5… 4…

В центре освещённого факелом круга я вдруг оказываюсь один в окружении гор трупов. И лишь двое неугомонных погонщиков наверху, свято веря в убойность своих снарядов, продолжают осыпать меня потоками кислотных нитей.

Потолки в лабиринте невысокие, всего метра четыре. С усиленными даром ногами сейчас у меня есть неплохой шанс допрыгнуть до неуёмным стрелков.

Втыкаю рукоятью в землю уже чадящий на последнем издыхании факел. Складываюсь в глубоком приседе. Напружиниваюсь. И…

3… 2…

Резко отталкиваюсь от пола и, раскинув руки, несусь навстречу погонщиком.

Почуявшие неладное слепуны пытаются в последний момент разбежаться в стороны. Но прыжок вознёс меня к ним гораздо быстрее.

– Умри! Умри! – скороговоркой выдаю разворачивающимся гадам. И от души отовариваю каждого кулаком по хребту.

1…

На землю мы рухнули практически синхронно. Сражённые смертельным ударом слепуны – уже трупами. А я – почти трупом.

Начавшийся откат после Сокрушителя преград превратил меня на несколько мучительно долгих секунд в беспомощного овоща. Если бы сейчас меня атаковала любая, самая низкоуровневая тварь, я бы не смог даже попытаться увернуться.

К счастью, обошлось.

Распуганные кислотными брызгами слепуны разбежались во все стороны без оглядки. Теперь должно пройти какое-то время, чтобы разрозненные группки разбежавшихся тварей собрались вновь и вместе осмелели настолько, что решились бы снова поохотиться за лакомым чужаком.

Надеюсь, к тому времени у меня получится благополучно убраться из грёбаного лабиринта.

Действие отката продолжалось, но силы начали понемногу ко мне возвращаться. Ощутив, что снова могу худо-бедно двигаться, вытянул из кармана топор и на четвереньках пополз потрошить споровый мешок ближайшего погонщика…

Глава 4, в которой я невольно помогаю приближённому и в благодарность едва не лишаюсь ноги

С высокоуровневых удалось добыть две белых и четыре чёрных звезды и ещё разом пятьдесят шесть споранов. Суммарные трофеи погонщиков в пересчёте на спораны составляли примерно шесть с половиной сотен и изрядно превысили наложенный Селёдкой штраф. Я справился с заданием, и можно было возвращаться. Но проблема заключалась в том, что я понятия не имел, в какой стороне располагается выход из грёбаного лабиринта. А пока не выбрался из подземелья наружу, толку от наличия в карманах кругленькой суммы было немного.

Проблема усугублялась ещё и плачевным состоянием факела. Мой единственный источник света доживал последние минуты. Теперь я даже боялся прикоснуться к нему – мерцающий свет, казалось, мог погаснуть от любого резкого движения. Не рискуя выдёргивать его из земли, решил использовать последние светлые мгновения для потрошения споровиков низкоуровневых тварей, благо слепунов после случившейся бойни вокруг валялось в избытке.

Успел выпотрошить всего семь споровых мешков, пополнив карманы ещё тринадцатью добытыми споранами, и отыскать брошенную у стены винтовку. Потом торчащий из земли факел погас, и в пещере воцарилась кромешная тьма.

Нет, я не запаниковал. Заранее зная, что это неизбежно случится, я придумал оригинальный план спасения. В просевшей шкале Стикса ещё оставалась мана для активации одного дара. На этом я и решил сыграть.

– Левак!

Рукава и штаны тут же затрещали, расползаясь по швам под мощью изрядно раздавшихся вширь и в длину конечностей, назвать которые руками и ногами теперь не поворачивался язык. Ботинки лопнули и развалились под давлением пяток, раздавшихся вширь из-за костяных наростов, и я мысленно обругал себя, что забыл предварительно разуться.

Левый глаз полностью ослеп, но в окружающей тьме я этого даже не заметил, более того, сразу закрыл бесполезный правый глаз и полностью сфокусировался на звуках и запахах, роль которых увеличилась в разы, из-за многократно возросшей чувствительности трансформировавшихся ушей и носа.

Издалека донеслась урчащая многоголосица слепунов:

«Оно там! Да! Я почти укусил!..»

«Страшное! Не пойду! Нет!..»

«Моё! Съем! Я сильный! Съем!..»

«Оно – боль! Да! Не хочу туда! Нет!..»

Оказывается, твари не так уж и далеко удрали.

– Что ж, так даже лучше, – шепнул себе под нос. Разумеется, я произнёс фразу на наречии слепунов, потому вместо слов изо рта вырвалось нечто сродни змеиному шипению.

– Эй, как вас там… низшие ублюдки! Ну-ка, живо ко мне!

«Погонщик?…»

«Погонщик!..»

«Погонщик…»

Донёсшаяся до моих чутких ушей встревоженная многоголосица подтвердила правильность выбранного стиля общения.

– Живо, я сказал!