S-T-I-K-S. Шустряк

— Есть, БПЛА называются, их много разных, есть даже планирующего типа, без двигателей вообще. Насколько ты этого своего дрона поднимал?

— Ну, обычно метров сто хватает, чтобы осмотреться.

— И в чем отличие между ним и вертолетом, если я полечу на высоте в сотню метров?

— В том, что шмякнувшийся дрон — это шмякнувшийся дрон, а вертолет упадет с тобой в кабине.

— То есть ты наотрез не сядешь в моего крокодила?

— В кого? — удивленно переспросил я.

— Да это название такое, «Аллигатор», у меня разведывательно-диверсионный вариант.

— Мда, — с улыбкой начал я, — военные и вправду везде одинаковые: «Тюльпан», «Кипарис», «Грач», «Дятел», «Панцирь», а в вашем мире по земноводным пошли.

— У нас, если что, «Тюльпан» тоже имеется, — как-то горделиво парировал он, — миномет такой был, устаревший давно, но хороший.

— А у нас это была система орбитального сдерживания, страшная штука, всему миру не нравилась.

— Так ты не ответил, — прервал он тему военных, — ты не полетишь?

— Мне без разницы, я не разобьюсь в любом случае, есть у меня проверенный метод спасения при падении с любой высоты, максимум жопу отобью, хотя и то сомнительно, опыт уже есть.

— Дары-дары, — пробурчал Матвей, — у меня где дар?

— О, кстати, — сказал я, при этом доставая из кармана разгрузки потроха твари, что взял до встречи с Матвеем. Коль нас теперь двое, неплохо было бы еще и того, что на краю площадки валяется, распотрошить, да и возле столовой подобрать по возможности, спораны теперь в большем количестве уходить будут. — На-ка вот, проглоти вот это.

Матвей принялся рассматривать черную жемчужину, покатал её в ладони, зачем-то постучал об стол и уставился на меня.

— Это жемчуг? — спросил он, не требуя ответа, — из башки большой твари, — добавил он с явной брезгливостью, — и мне это сожрать?

— Угу, просто глотай и чем-нибудь запей, это улучшит твой дар, причем сильно, и ты получишь сразу хороший.

— А какой?

— Не знаю, ешь, давай, в других местах за такой подарок, тебя бы уже застрелили и съели.

— Была не была, — выдал Матвей и наконец-то проглотил жемчужину, после чего причмокнул губами, пытаясь понять, какой же был у нее вкус, но вместо этого, обнаружив потепление в желудке, схватился руками за живот и опять уставился на меня.

— Не боись, — нарочито спокойно и с улыбкой ответил я, — сейчас пройдет.

После приема жемчуга Матвей еще некоторое время прислушивался к себе, ожидая чего-то непонятного для меня, а потом все же уговорил меня на попытку использования вертолета. Аргументы, что он приводил, были убедительны, во-первых, скорость, во-вторых, с учетом подвесных баков вертолет сможет пройти на девять сотен километров дальше, а если приложить базовую тысячу сто, то уже две тысячи километров. И все это со средней скоростью в три сотни километров в час. Он немного опечалился, когда я ему сообщил, что прошел уже пять тысяч, и запаса топлива не хватит, чтобы вернуться в любом случае, но он тут же принял решение продолжать путь в моём направлении, и разубедить его не получалось. Он постоянно повторял фразу: «Какая разница, сожрут меня в семи тысячах километров от обжитых мест или в трёх» и убеждал, что падение вертолета не беда, так как вся система катапультирования по-военному деревянная и полностью механическая, а электроника в этом агрегате только для проформы, главное, — умный пилот.

Вечером я распотрошил всех оставшихся в доступности тварей и не успел толком отсортировать потроха, как в нашем убежище пропал свет.

— Все, пиздец котенку, больше срать не будет! — выдал Матвей и чиркнул зажигалкой. Я вообще напрягся, когда увидел её у него в первый раз, но успокоился, когда он сказал, что это подарок умершего боевого друга и он сам не знает, за кой хрен таскает её с собой, поскольку никогда не курил.

— Ладно, все равно пора спать, у тебя будильник есть?

— Да, а что у тебя нет? — переспросил он

— Особенность дара, часы не работают у меня, так что смысла нет их таскать вовсе.

— Ладно, спрашивать не буду, сделаю, прямо на рассвет ставить?

— Да, за полчаса позавтракаем, умоемся и пойдем заводить твоего крокодильчика. Если не выгорит, будем быстро уносить ноги. Пустыши, что возле работавшего дизеля тусовались, сейчас по всей территории расползутся, а если заметит один и заурчит, остальные не заставят себя ждать.

— Ты же сам говорил, да и в книге написано, что пустыши эти как человек, только тупой, палкой убить можно.

— Можно, — подтвердил я с усмешкой, — а если урчание услышит кто-то покрупнее?

— Ясно, понял, — с обидой ответил он и завалился на свой топчан, подсветив его зажигалкой.