S-T-I-K-S. Второй Хранитель (СИ)

– Ага – правильно догадываешься! Появился у них сталкер, зовут Мармеладом, так вот в прежней жизни он работал в банде, угоняющей иномарки дорогие. И Мармелад отключал сигнализацию и перехватывал на свой пульт управление машиной, представляешь – голова какая светлая у человека? Так вот после тех угонов для него электроника турелей с пулеметами, ну как «два пальца об асфальт». Я не знаю, уже раскусили грабеж внешники или нет, но урожай патронов с пулеметов Мармелад с товарищами снимали регулярно и обильный.

Агата весело смеялась, тактично прикрывая белоснежные зубки ладошкой, а Максим кормил макаронами незаметно просочившуюся в столовую Маруську. Специального бара в Серпантине не имелось, проматывать честно заработанное его обитатели предпочитали в более спокойных и гламурных стабах. Но совсем без выпивки никак и в столовой, где ужинала троица – имелся расширенный ассортимент продуктов и напитков. Агата посиделки с выпивкой охотно поддержала, и покинуть гостеприимную столовую раньше полуночи не получилось.

На следующее утро Макса разбудила весело прыгающая и повизгивающая от возбуждения Маруська. Он героически попытался проигнорировать навязчивую собачонку, после вчерашнего тянуло спать и спать, но еще сильнее захотелось в туалет и Максим, с трудом – поднялся. Непослушное тело мотануло в сторону, он сбил стул со сложенной одеждой, чертыхнулся, машинально подошел к окну и сон как рукой сняло. Внизу, у самого крыльца стояла хорошо знакомая Нива Лаура с люком в крыше, с заднего сиденья которой Гиря выгружал большие сумки.

– Гиря! Да неужели ты, глазам не верю!

– Да, Фаза – судьба, наверно нам с тобою вместе… А где Чалый, почему не вижу?

– Да дрыхнет Чалый! Мы вчера тут в столовке немножко посидели…

Разговаривали они внизу, рядом с машиной и Максим стоял взлохмаченный, а из сползавших штанов выглядывал подол байковой рубахи. Он сегодня еще не умывался, а вот Гиря являл ему полную противоположность. Мощный, крепко сбитый, в новеньком камуфляже и весь какой-то аккуратный и надежный. Вместе с ним из Нивы вылезли еще трое «аккуратных», один из которых Максу кивнул, как старому знакомому и протянул руку для приветствия. Он с трудом узнал Паштета, того самого, который метал в Чомбу из окна банки с домашней консервацией.

– Привет, Паштет! Как жизнь? Все квазов обижаешь?

– Да, щаз! Обидишь их! Да и ну нас теперь свой кваз имеется. Перса уже видел?

Внутри у Макса ухнуло, оборвалось и он спросил заметно севшим голосом:

– Нет, пока не видел, а он тоже с вами?

– Да, с нами, но точней сказать, что это мы с ним. «Фаза, брат – совсем в беде, выручать, спасать надо!» С каждым лично переговорил и убедил в Серпантин ехать. Ты его, кстати, увидишь – не пугайся. Он того…

Малость изменился, но мозги, вроде – прежние.

– Хорош Паштет людям по ушам тереть! Спасать он сюда приехал… – Перебил сталкера Гиря – Коалиция все нормально оплатила, а ты. Фаза – его не слушай! А вон, кстати, и Перс твой, пообщайтесь. Он в мою машину не влезал, пришлось микроавтобус арендовать специально.

Могучая сила сгребла Максима в охапку и подбросила в воздух, поймала, снова подбросила и, вволю наигравшись – бережно поставила на ноги. За короткие две секунды он успел вспомнить детство, сильные руки приходящего с работы отца, и Макс растерянно уперся носом в твердый как сталь черный квадратик пресса стоящего перед ним гиганта.

Рост не менее двух с половиной метров, плечи шире чем у Гири, толстые ручищи и слоноподобные ноги в огромных брюках цвета «хаки». Максим задрал голову, всмотрелся в нечеловеческое лицо, пытаясь уловить знакомые черты и, получилось плохо. Приплюснутый широкий нос, выдающиеся надбровные дуги и выпирающие клыки не напоминали прежнего Сухроба. Нет, стоп – глаза! Глаза остались прежние! Быстрые карие глаза веселого смышленого таджика.

– Сухроб, это ты, Сухроб! – Только и смог выдавить из себя ошарашенный встречей с другом Максим.

– Фаза, брат, Максим! Я все знаю, мы с тобой в Карусель пойдем, охранять будем! Ты мне пулемет привез?

– Что? Какой пулемет? Ааа… Есть в Урале какие-то ящики – наверно там. Ты у Агаты спроси, или у Чалого. Они говорили, что будут вооружать группу. Сухроб, ты что сделал с собой, зачем? Я тебя вылечу, белый жемчуг найду и вылечу обязательно. Снова человеком станешь.

– Неет! – Взревел кваз и стоящие поодаль Гиря со сталкерами тревожно встрепенулись. Сухроб заметил их беспокойство и заговорил громким шепотом, но порывисто и темпераментно. – Нет, не надо человеком. Пока Оливьера с Чомбой не достану – не надо. Я зарок дал, пророком поклялся, что пока не отомщу – я кваз. Зубами рвать, резать буду, они меня убил и растоптал, душу выжег…

По ноге Сухроба отчаянно царапала когтями Маруська, одновременно виляя хвостиком, повизгивая и просясь на руки. Она его узнала и любила в любом виде и обличье.