S.T.N.M. часть «Sa»

Говорят, что от любви до ненависти один шаг.

Врут же сволочи, ей-богу, врут. Там даже шага нет.

От любви до ненависти поместится лишь крик.

^{*звучит ужасающий крик взрослого, переходящий в крик новорождённого, но белый шум постепенно всё заполняет*}

– Мы справимся, сэр! Мы обязательно справимся. Не зря же всю жизнь убегали от действительности, чувств и проблем? Мы опытные беглецы. Что нам стоит сбежать от себя? Что нам стоит убежать от мысли? Чувств-ахаа? – последнее слово человека, с довольно моложавым голосом, переросло в истерический гогот.

– Мне кажется, что раньше нам удавалось сбежать лишь потому, что нас никто не преследовал. Никогда. По-настоящему, – прозвучал хриплый, но резкий и суровый голос, оставляющий пепельный осадок в сердцах слышащих.

– Но ведь со временем все устают?..

– Главное, чтобы мы не устали раньше. Главное, чтобы время и расстояние существовали в этом побеге, чтобы расстояние имело смысл, чтобы то, что преследует нас, имело животное происхождение.

Завершив свой внутренний диалог, человек сделал вдох до головокружения и оторвал свой взгляд от динамического тоннеля, состоявшего из шестигранников, который тут же собрался обратно в ничем не примечательную точку на потолке.

– Соберись, ничтожество, ты с этим справишься, ты разберёшься, – оскалило Слово свои буквы на человека, сквозь стену безумия, наконец, выбравшись из бредовой комы. Человек, которым являлись Вы, старательно избегал некой навязчивой мысли. Она заполонила всю голову. То и дело Вы поочерёдно стучали по большому пальцу правой руки остальными четырьмя, напоминая себе о настоящем, пытаясь ухватить призрачный хвост реальности. Прикосновения запоздалым эхом доходили до вашего восприятия.

Сделав над собой усилия, вы приподнялись. Жидкость между суставами поскрипывала, как старая железная калитка. Вы оглядели такую знакомую, но совершенно чужую пустую комнату.

Замкнутую. Утробную. Загробную комнату.

Первая волна паники отступила, и начались знакомые всем стадии.

«Этого… Этого не может быть. Здесь должно быть окно, дверь, трещина, в конце концов! Да что угодно!»

Но стена была сплошной сукой и гладкой стервой без единого намёка на динамику или выемку.

«Тогда почему комната такая светлая? Где же источник света? А воздух? Откуда он проникает? Воздух же должен проникать откуда-то?!»

Запертый прощупал и простучал всю стенку в поисках тайничка, источника света или хотя бы щёлочки для воздуха, но все попытки «разбивались» как о стенку горох из консервной банки.

«Такое чувство, будто комната подсвечивается извне, но как же воздух…»

В какой-то момент, проводя руками по верхнему углу комнаты в поисках хотя бы малейшего дуновения, Вы почувствовали слабый ветерок.

«Наконец-то нашёл!» – пронеслось у вас в голове и эхо последнего слова ещё долго не стихало, хотя бытие уже выплюнуло правду в лицо. Это был всего лишь выдох из вашего рта, мираж расстроенного рассудка. Нет, вы испытали не разочарование, даже не «двачарование» и не «триочарование». Ваше многочарование стало небоскрёбом отчаянного мата…

На самом деле, комната была не совсем пустой. Хотя, пожалуй, это был тот самый случай, когда лучше бы она оказалась таковой.

На полу лежала ручка и небольшое, размером с ладонь, заляпанное зеркальце. Обычная синяя шариковая ручка с чёрными чернилами и надписью «Голосуй!», и ещё более обычное зеркальце, в котором почти ничего не видно, сколько не оттирай. Лишь мутные разводы, как через очки близорукого знакомого, которые надеваешь забавы ради или ещё хуже – закапываешь в глаза незнакомые капли и буквально растворяешь всё в пределах вытянутой руки, становишься кротом на час-полтора, и как назло за час до киносеанса.

Через какое-то время, осуществив с предметами все возможные манипуляции (в пределах приличия), Вы вернулись к мирно ожидающему самобичеванию, до боли вам знакомому, докрасна щёлкая о лоб ручкой и вопрошая: «Может всё-таки это какой-то ключ?»

Новый срыв не заставил себя ждать. Вы блуждали по периметру, прощупывали и прослушивали каждый сантиметр, с каждым разом всё истеричнее и истеричнее.