С тех пор, как уснула моя красавица

Имя Энтони делла Сальва стояло следующим в списке. Не дозвонившись до него, Нив не стала расстраиваться — они увидятся сегодня вечером. Дальше — Гордон Стюбер. Этель уверяла, что разгромила его в этой статье. Когда же они виделись? С большой неохотой Нив набрала номер его офиса, и ее немедленно соединили с Гордоном.

Тот не стал терять время на расшаркивания.

— Что ты хочешь? — голос его звучал холодно.

Нив сразу представила его себе, откинувшегося в обитом дорогой кожей кресле с затейливыми шляпками медных гвоздиков. Она придала своему голосу такую же холодность.

— Я пытаюсь разыскать Этель Ламбстон. Это очень срочно.

И наугад добавила:

— Я знаю из ее записей в ежедневнике, что вы встречались на прошлой неделе. Она не обмолвилась, куда собирается?

На несколько секунд зависла мертвая тишина. Нив решила, что Гордон обдумывает ответ. Наконец он заговорил, безразлично и монотонно:

— Этель Ламбстон пыталась взять у меня интервью неделю назад для своей статьи. Я с ней не встречался, на подобных сплетниц у меня нет времени. На прошлой неделе она звонила, но я не ответил на ее звонок.

Нив услышала в трубке щелчок.

Она приготовилась уже было набрать номер следующего дизайнера, как телефон сам зазвонил. Это был Джек Кэмпбелл. Он был очень деловит:

— Моя секретарша сказала, что ты звонила по срочному делу. Какие-то проблемы, Нив?

Ей вдруг показалось несерьезным начинать сейчас объяснять по телефону, что она волнуется за Этель Ламбстон, потому что та, видите ли, не забрала свой заказ.

Поэтому она просто сказала:

— Я знаю, что ты сейчас очень занят, но не найдется ли у тебя полчасика, чтобы поговорить со мной?

— Во время ланча у меня назначена встреча с одним из авторов, — сказал он. — Как насчет того, чтобы встретиться в три часа в моем офисе?

* * *

«Живонс и Маркс» занимали верхние шесть этажей здания на юго-западном углу Парк Авеню и 41-й улицы. Кабинет Джека Кэмпбелла представлял собой колоссальных размеров угловое помещение с потрясающим видом на Манхэттен. Огромных размеров черный лакированный письменный стол; книжные полки вдоль стены позади стола, заваленные рукописными текстами; вокруг стеклянного столика для коктейлей — черный кожаный диван и такие же кресла. Нив удивилась, обратив внимание на то, что, несмотря на роскошную обстановку, комната лишена какой-либо индивидуальности.

Джек Кэмпбелл словно прочитал ее мысли:

— Все мои вещи еще стоят запакованными, потому что квартира не готова, и я вынужден был остановиться в «Хэмпшир Хаус». Так что пока здесь все больше напоминает приемную у зубного врача.

Его пиджак висел на спинке кресла, а сам он остался в коричневом с зеленым вязаном свитере. «Ему идет, — подумала Нив. — Цвета осени». Лицо Джека было слишком худым, а черты лица слишком не правильными, чтобы его можно было назвать красивым, но, несомненно, оно было привлекательным и мужественным. Когда он улыбался, глаза улыбались тоже, и Нив поймала себя на том, что рада, что успела переодеться в один из весенних костюмов из новой коллекции — шерстяное платье цвета бирюзы и длинный жакет свободного покроя.

— Кофе? — предложил Джек. — Я уже выпил много кофе, но все равно с удовольствием выпью еще.

Нив вспомнила, что так и не успела поесть и у нее начинала потихоньку болеть голова.

— С удовольствием. Черный, пожалуйста.

В ожидании кофе, Нив обратила внимание на вид из окна:

— У тебя не возникает ощущения, что весь Нью-Йорк у твоих ног?

— Весь месяц, что я здесь, я вынужден бороться с самим собой, чтобы заставить себя думать о работе, — сказал он. — С десяти лет я мечтал жить в Нью-Йорке. Двадцать шесть лет понадобилось, чтобы осуществить это.

Когда принесли кофе, они сели вокруг стеклянного столика, он — на диван, она — на краешек кресла. Нив догадывалась, что ради этой встречи ему пришлось отменить другие, запланированные раньше, поэтому она не стала тянуть, глубоко вздохнула и разом выложила ему все про Этель.

— Мой папа говорит, что я ненормальная, — заключила она. — А мне все это кажется странным, и меня не покидает чувство, что с ней что-то приключилось. Я хотела тебя спросить, не имеешь ли ты представления, куда она могла направиться. Если я правильно поняла, то книгу, что она пишет для тебя, Этель должна закончить к осени?

Джек Кэмпбелл выслушал ее с таким же выражением внимания, какое Нив подметила у него еще на коктейле.

— Ничего подобного, — сказал он.

У Нив широко раскрылись глаза:

— Тогда, каким же образом…?

Кэмпбелл допил кофе.