С тобой готова на все

Николь заерзала, чувствуя себя неуютно под его пронизывающим взглядом. Конечно же не возражает. Желает этого с тех пор, как они утром вышли из дома. И все это время сосредоточена только на нем. И не имеет значения прекрасная архитектура города и чудесные картины, которые она смотрела. Просто находиться рядом с ним достаточно, чтобы влечение, словно электрические разряды, пронзало тело, сводя с ума от желания оказаться ближе. Николь убеждала себя, что секса между ними больше не будет. Она пережила прошлую ночь, и сердце осталось более или менее нетронутым. Кто знает, окажется ли удача вновь на ее стороне, если все повторится. Однако тело стонало от страстного желания. Может быть, Рокко это ощущает.

Николь облизнула губы, стараясь не поддаваться откровенной мужественности его сильного тела. Если бы она думала мозгами, следовало бы сказать ему «нет».

Предложить ему попросить счет и отвезти ее домой, чтобы она смогла несколько часов понежиться у бассейна, а потом ехать на коктейльную вечеринку на его яхте. Но быть разумной не всегда классно. Когда она последний раз вела себя так безрассудно?

Когда задумывалась о том, что на самом деле хочет, а не что ей нужно? На следующей неделе она снова окажется в Корнуолле, будет вычищать глину из-под ногтей и платить по счетам. А сейчас находится на террасе с видом на Средиземное море, и единственный мужчина, которого она когда-либо хотела, приглашает разделить с ним постель. Только идиотка упустит такую возможность.

– У них может не быть свободных номеров.

Глаза Рокко заблестели.

– Попытка не пытка.

Естественно, свободные номера были. Николь ощущала себя шаловливой школьницей, когда Рокко передал на регистрации свою карту и ему предоставили ключ от номера. В тот момент Николь пожалела, что не носит обручальное кольцо. Интересно, как сотрудники ресторана относятся к клиентам, которые приходили пообедать, а потом снимают номер, и посчитали ли ее любовницей Рокко, с которой он собирается провести жаркие дневные часы? Играть роль любовницы ей удавалось лучше, чем роль жены. Какая ирония.

Подъем на лифте проходил в напряженной тишине, в основном из-за находящейся с ними в кабине пожилой дамы, увешанной бриллиантами, с маленькой белой собачкой в сумке. Хотя Николь не стала бы приближаться к Рокко, даже если бы они были одни. Она испытывала такое сильное возбуждение, что, казалось, достаточно одного прикосновения, и она набросится на него словно дикая кошка. С жадностью забирая все, что он может дать, с мыслью о том, что после воскресенья они распрощаются навсегда.

Казалось, прошла целая вечность, когда лифт наконец остановился. Рокко не совсем уверенно провел карточкой в дверном замке. Обстановка внутри номера была восхитительной: шелковые занавески и персидские ковры. Стены жемчужно-серого оттенка, в воздухе насыщенный аромат красных роз. Но все это отошло на задний план, как только дверь номера закрылась и они набросились друг на друга, стягивая одежду.

– Рокко, осторожнее, – выдохнула она, когда он нетерпеливо дергал молнию на платье. – Если ты его порвешь, мне нечего будет надеть.

– Тогда я пошлю кого-нибудь за одеждой. Здесь повсюду полно магазинов.

Какое высокомерное высказывание. Сердце Николь сжалось. В этом вся логика его поведения. Порвал женщине платье – купил новое. Но внезапно она поняла кое-что еще. Как бы ни складывалась жизнь после их расставания, Рокко не станет воздерживаться вечно. Ну не сможет. Однажды он вот так же будет снимать номер с какой-то другой женщиной, срывать с нее платье.

Но неприятные мысли улетучились в тот момент, когда его искусные пальцы обхватили ее дрожащую плоть. Он расстегнул ей бюстгальтер и позволил кружеву упасть на пол, губы тут же обхватили сосок, заставляя ее стонать от удовольствия. Рокко стал расстегивать ремень своих брюк, Николь помогала ему с рубашкой, ее ладони блуждали по его широкой сильной груди. В комнате слышно было только их учащенное тяжелое дыхание.

С явным нетерпением Рокко отбросил шелковые подушки и уложил Николь на кровать, удерживая ее руки над головой. Его язык уделил должное внимание каждому соску, спустился к пупку. Желание казалось первобытным, захватывающим, неизбежным. Николь задержала дыхание, когда он спускался к ее раздвинутым бедрам, а когда его язык легко коснулся возбужденного бугорка, она была готова молить прекратить ее дразнить. Она хотела почувствовать его внутри себя.

– Можешь подождать, маленькая моя?

– Нет!

Его смех был низким и беззаботным. Он надел презерватив и накрыл ее своим сильным телом.

– Понятно.

Она застонала, прижимаясь к нему бедрами, с первых ощущений наполнения ей хотелось кричать от наслаждения, но он жарким поцелуем заставил ее замолчать.

– Рокко!