С тобой моя тревога

— Подавись своими деньгами! — сказала ей Ольга.

Она умышленно сказала ей «ты». Пусть эта расфуфыренная, надушенная тетка знает, что ничем она не лучше воровки Ольги Лиховой. Одна им цена стала… «Тоже, нашлась, — на честность проверять, деньги подбросила. А сама?!»

Вчера вечером маленький автобус подъехал к общежитию. Завидев его еще издали, Ольга, таясь, убежала через двор на другую улицу. Она возвратилась в общежитие замерзшая, молча забралась под одеяло и лежала, сжавшись, грея холодные ладони между ледяными коленками.

— Поужинай, Оля, — предложила ей Люба. — Мы тебе каши гречневой оставили… И капуста соленая есть… Хочешь? — Люба присела к ней на постель, положила руку на плечо. — Поешь, а?

— Не хочу я ничего! — глухо ответила Ольга, кусая губы, чтобы не разреветься. Про себя подумала: «Небось считает, что и я на кухне мясо воровала, а притворяется, что жалеет».

— Уходи ты из этой столовки! Идем в цех работать. Знаешь, как у нас здорово! — продолжала Люба.

«Уехать бы куда подальше… Куда уедешь без копейки-то денег? Еще и Андрею Михайловичу должна… Вот ведь жизнь какая проклятущая!.. Глаза бы не смотрели на эту столовку! Вся начисто пропахла этими борщами и макаронами… А опять же, куда уйдешь, даже в цех, если нет денег? В столовой хоть обедаешь под зарплату…»

Глава восьмая ПРАЗДНИК ДЛЯ ВСЕХ

В комнате тепло и по-домашнему пахнет глаженым бельем. Отутюженные платья, комбинашки, юбки лежат на кроватях — чтобы ни одна старательно заложенная складка не помялась. Сегодня во Дворце вечер.

Рита сидит на краешке кровати уже одетая в нарядное платье, поверх накинув легкий халатик, и пытается соорудить на голове что-то замысловатое. Нет, опять что-то не то! Она выдергивает шпильки.

— Обрежу, не могу больше, как они мне надоели! — отчаивается Рита.

— Не дури! Сейчас я тебе помогу, — откликается Зина. — Такие волосы всю жизнь потом будешь растить — не вырастишь!

Валя натягивает на ногу чулок — осторожно, чтобы, не дай бог, не зацепить нитку, которую и не разглядишь, такая она тонкая; не спустить бы петлю. Чулок нескончаемо длинный…

— Нет, велики!.. Надо же было родиться с такими короткими ногами! — вздыхает Валя. — Или бабы немецкие такие длинноногие все, что чулки ихние мне до ушей…

— Это не немки длинноногие. И у тебя ноги вовсе не короткие. Нормальные советские ноги! — успокаивает Зина подругу. — Мода такая…

— Скорее, девочки! — просит Люба. — В буфете мандарины будут…

Одна Ольга ничего не гладит и никуда не торопится. На душе скверно. Хуже, наверное, не придумаешь. Лучше бы не приходить в общежитие. У всех праздник. Только не у нее.

— Оль, а, Оль, помоги, ради бога! — просит Валя. — Опять я растолстела, видно. Никак не сходится! — Валя мучается с лифчиком.

Ольга встает со своей кровати, помогает застегнуть хитрую металлическую застежку.

— Ты, Оля, хоть бы губы накрасила, — предлагает Зина. — Возьми мою помаду.

— Чего ей их подводить? Они и так как свежая малина! — откликается Рита.

— Ну и что? — говорит Зина. — Сейчас морковные тона модны… Хочешь, я тебе начес сделаю? Все парни лежмя лягут, как увидят…

— Никуда я не пойду! — говорит Ольга тихо. — Торопитесь, опоздаете…

— Как не пойдешь?! — Зина всплескивает руками. — Еще как пойдешь! Как милая пойдешь! — восклицает она.

Внимание девочек обращено на Ольгу. Та возвращается к своей кровати. Брови ее как-то страдальчески выгнуты. Девчата вдруг замечают ее бедный непраздничный наряд — грубошерстную юбку, простые хлопчатобумажные чулки, туфли на немодном венском каблуке.

— Какие мы дуры, идиотки! — восклицает Зина. Она подбегает к Ольге и насильно поднимает ее с кровати, хватает Валю. — Становитесь рядом, живо! Нет, не годишься! Ну-ка я как? Девчата, одинаковые, да? Точно!

Зина порывисто распахивает дверку шкафа, снимает платья с плечиков — одно, другое.

— Не то, не то! Ага! Вот оно! А вы чего рты разинули? Ритка, где твой розовый гарнитур? Живо, живо, времени мало! Валя! Давай твои длинные чулки.

— Никуда я не пойду! — упрямо произнесла Ольга и села на прежнее место. Девчата переглянулись.

— Не дури. Этот праздник — для всех. А у нас уж так заведено. Друг дружку выручаем в нужные моменты. Одевайся и приходи. Я тебе займу очередь за мандаринами… Ты вот это платье надень, вишневое… Слышишь? — Зина по-дружески похлопала Ольгу по плечу.

— Примеряй, по-моему, подойдет. — Рита бросила на кровать свой гарнитур. — Да поживее!

— Чего уж там, свои люди — сочтемся. — Валя протянула Ольге чулки. — Только смотри, чтоб швы не перекосила!

Ольга вздохнула глубоко-глубоко, с трудом, и задержала дыхание сколько могла.

— Девчата… — сказала она, отдышавшись. — Ох, девчата! Сейчас я буду реветь… Что вы со мной наделали, девчата!

Слезы покатились из широко раскрытых глаз по смуглым щекам.

Она плотно закрыла глаза, но слезы продолжали течь.

— Да перестань ты реветь. Ну, что разошлась? — Валя взяла со стола сумочку.

— Идите, девочки, спасибо. Я немного позже приду, выревусь и приду.

Зина вышла последней, закрыла за собой дверь. Ольге было слышно, как девушки процокали на «гвоздиках» по коридору.