С тобой навеки

— Сейчас, — говорит он между поцелуями. — На кровать. Матрас. Куда угодно.

Мы оба смеёмся, пока Аксель тащит меня с ним, закрывая за нами дверь студии, где Скугга спит на своей постельке из драпировок. Гарри где-то на улице, бродит вокруг или, может, спит в своём маленьком шалаше-конуре. Мы одни, и здесь тихо, лишь слабый свет и звуки нашего хриплого дыхания заполняют помещение.

И внезапно вся спешка и лихорадочность стихает. Руки Акселя больше не бродят по мне. Они просто покоятся на моей талии, пока он смотрит на меня.

Вчера мы не занимались сексом по моему настоянию. Я не хотела усугубить состояние его спины, ибо после нашего первого раза в палатке вроде как стало хуже. Томление ощущалось как третий человек в комнате вместе с нами, и теперь это наконец-то наступило — время и возможность для того, что мы разделили в тот день.

Думаю, мы оба слегка запыхались от этого.

Наши ладони переплетаются, пальцы танцуют. Я чувствую отсутствие наших колец, которые мы оба не носим с той ночи, когда содрали их. Вместо этого Аксель носит оба кольца на цепочке как кулон. Я смотрю на него, пока его палец поглаживает мой безымянный, и осознаю, что скучаю по своему кольцу. Я скучаю по этому маленькому кусочку металла, который напоминает мне о нашем неуклюжем и милом дне с блинчиками, закатом, бдением за скунсом и о том, как он уложил меня на кровать, придавил своим весом и целовал меня, как будто я была его. Как будто он был моим.

Когда это случилось? Когда именно я влюбилась в него? Я всегда думала, что осознание любви к кому-либо — это такой эпичный момент, грандиозный финал с эмоциональными фейерверками. Но это не так. Это было тихо и размеренно, нежно и неожиданно. Совсем как мужчина, за которого я вышла замуж.

Мужчина, которого я люблю.

Мужчина, который смотрит на меня и говорит: — Я люблю тебя.

— Я знаю, — говорю я ему, улыбаясь и буквально лопаясь от радости. — Я тоже тебя люблю. Как твоя спина?

— Никакого акробатического секса, — говорит он с лёгкой улыбкой, — но мне лучше, чем в прошлый раз. Ну или очень скоро будет лучше с тобой.

Я провожу руками по его волосам и наблюдаю, как закрываются его глаза.

— Я приехала сюда без ожиданий секса с тобой. Поэтому я не привезла смазку. А нам она понадобится, если ты окажешься во мне.

— Руни, — тихо говорит он, открывая глаза. Он ведёт нас задом наперёд, пока не натыкается на обеденный стол, затем медленно садится на край, так что наши глаза оказываются почти на одном уровне. Наклонившись, он целует меня прямо между грудей. — У меня есть всё необходимое.

— О. Супер. Потому что у Руни давно не было П-в-В, а Аксель с его членом-молотом…

Он смеётся. Действительно хохочет, хрипло и низко.

— Нет у меня члена-молота.

— Это ты так говоришь.

— Думаю, я был бы в курсе.

— Я трогала эту штуку. Я знаю, с какими мерками имею дело, и не буду врать, тебе придётся какое-то время подготавливать меня.

Теперь он улыбается, и я ещё не видела у него такой широкой улыбки. От этого его глаза искрят, а моё сердце затапливает любовь. Боже, меня просто поглощает то, как сильно я его люблю, как тихо и идеально он вплёл меня в свою жизнь и вызвал желание вообще никогда не уезжать.

— Мне только в удовольствие, — говорит он, мягко проводя кончиками пальцев по подолу моего свитера. Он стягивает его, оставив меня в одной лишь нижней маечке без лифчика. — Хочешь что-нибудь сказать мне до того, как я начну эту подготовку?

— Да. Абсолютно никаких затей с задним входом. Слишком больно.

Он кивает.

— Я понимаю.

— Ты не возражаешь? — робко спрашиваю я.

Его губы проходятся по моему бедру, язык ласкает кожу.

— Ни капельки. Что ещё?

Мои глаза закрываются, когда он приподнимает маечку ровно настолько, чтобы поцеловать повыше, в живот. Медленные, мягкие поцелуи, от которых подкашиваются мои колени.

— Т-только то, что мы обсуждали в тот день. Что моё тело сейчас немножко проблемное.

Он поднимает на меня взгляд, ладони бродят по моему животу легко как пёрышко, затем нежно накрывают мои груди. Перед глазами всё расплывается от слёз, навернувшихся от его нежности.

— Я люблю твоё тело. Я люблю тебя.

Моя голова запрокидывается, пока он оставляет дорожки поцелуев на моих грудях, затем водит носом по соску. Он мягко посасывает его через ткань, ритмично и влажно втягивая в рот, отчего я ахаю, а он потирает второй сосок пальцем. Вновь взглянув на меня, он запускает руки под мою маечку.

Аксель медленно встаёт, возвышаясь надо мной, и снимает её, позволив ткани упасть на пол. Его глаза бродят по мне в абсолютном молчании. И наконец-то я понимаю, что это за молчание. Обожающее молчание. Благоговейное молчание. Такое, которое упивается красотой и смакует её. И под его пристальным взглядом, пока его ладони бродят по моей талии и наслаждаются моей грудью, я всем телом чувствую, что меня лелеют. Я женщина, ради которой он находит свет во тьме, и которую прижимает к себе, пока бушует гроза. Женщина, которую он любит.