С тобой? Никогда!

Виновник этого буйства флоры не подавал и виду, что сей щедрый жест был его рук делом. В какой-то момент я даже засомневалась, а не ошиблась ли, приписав подвиг Ярославу, потому что, когда зашла в репетиционную, Ярослав словно между делом заметил:

– Красивые цветочки.

– Угу. Ты тоже их видел? – спросила я.

– Крутой у тебя ухажер, – заметила Леся, – у меня после концерта столько не бывает!

– Да, но он невнимательный. – Я развела руками с досадой. – Не посчитал нужным спросить, нравятся ли мне цветы.

– А тебе не нравятся? – Наконец-то Ярослав заинтересовался хоть чем-то, кроме инструмента.

А вот и беспокойство во взгляде. Попался!

– Нравятся, – ответила я и улыбнулась, – полевые.

Ярик тоже улыбнулся.

– Кажется, кто-то напрасно спустил свой гонорар на пафосные розы, – хмыкнул Майк, настраивая гитару.

– Я даже песню об этом слышал, – наиграл несколько аккордов Боря.

И Леся чувственно и медленно запела в микрофон:

– Миллион, миллион, миллион алых роз…

Ник, не выдержав, громко заржал.

Никто из них не смотрел на Ярика, но все знали, о ком и о чем идет речь.

– А вообще я конфеты люблю, – заметила я и подмигнула ребятам.

«Бам-ба-ба-бам!» – сыграл Ярик, признавая собственный промах.

– В умеренных количествах. Сдержаться-то трудно, и если их будет пять килограммов, то съем пять. И все они отложатся на моей заднице. Мне-то по фиг, но ухажеры нынче привередливые пошли…

Парни посмотрели на Ярика, а Леся рассмеялась.

– Так что одной коробочки хватит, Яр! – хлопнув его по плечу, сказала она. – Дерзай!

Я вышла из репетиционной, закрыла дверь. Подумала пару секунд, затем открыла ее, просунула голову и с улыбкой надиктовала:

– Молочный шоколад, пралине, цельный фундук было бы идеально.

Вечером прекрасный принц ждал меня у кабинета с конфетами.

– Все как ты заказывала. – Он протянул мне коробочку.

Я взглянула сначала ему в глаза, затем на часы и потом уже на конфеты.

– Разве твоя репетиция не закончилась еще… – посчитала в уме, – четыре часа назад?

От вида конфет, таких вредных для фигуры, у меня закружилась голова. Хотя кому я вру! Она закружилась от вида упругих мышц Ярика. Они выделялись даже под футболкой, и по ним хотелось немедленно провести рукой.

– Я уходил, но вернулся. – Его бархатистый голос разнесся по пустому коридору, а мне почему-то захотелось, чтобы Тим в своем кабинете его не услышал. – Искал твои любимые конфеты и нашел. Пришел тебя угостить и украсть.

– С какой целью? – поинтересовалась я.

– С целью соблазнения. – Он смущенно кашлянул. – Я что, так и сказал? Я хотел сказать, что мы могли бы прогуляться, посидеть где-нибудь. Ты мне обещала.

– Разве? – Теперь я открыто покосилась на дверь кабинета Левицкого. – Помнится, я давала согласие сходить с тобой к твоим родителям. В качестве моральной поддержки. Нет?

– Да? – Он задумался. – Мы обязательно сходим, но сегодня я хочу тебя украсть.

– Не думаю, что это хорошая идея. – Я снова покосилась на злосчастную дверь кабинета выдуманного бойфренда. – Тим меня не отпустит.

Челюсти Ярослава сжались, желваки заиграли. Было заметно, как неприятна ему эта ситуация, но он все же сохранял лицо. И улыбку – дерзкую, уверенную и хитрую.

– Как друзья, – предложил он. – Ему мы не скажем, чтобы не психовал, но между собой будем иметь в виду: мы – друзья.

– Это как-то неправильно, – вздохнула я, протягивая руку, чтобы взять конфету. – Знаешь, я не из таких, кто за спиной своего парня крутит…

Не могу поверить!

Стоило мне потянуться за конфетой, как Ярик сделал шаг назад.

– Собирайся, мы валим! – прошептал он. – Жду тебя внизу.

– Я… я никуда с тобой не пойду! – прошипела я и сглотнула слюну – мне очень хотелось сладкого.

Он наклонился к конфетам и, состряпав самую довольную мину, жадно втянул носом шоколадный аромат:

– М-м-м… Почему-то мне кажется, что пойдешь.

– Ни за что! Меня так запросто не купишь… – неуверенно сказала я.

И пусть это было всего лишь забавной игрой, меня манило: и к конфетам, и еще больше – к этому наглецу.

– Три минуты. Отсчет пошел.

– Я не…

– Просто как друзья!

Он сунул коробку с конфетами под мышку и удалился. Мне оставалось только вернуться в кабинет, вдохнуть аромат цветов и признать: этот бой проигран, крепость почти сдана врагу.

Уже через полчаса мы оживленно спорили:

– Это кафе моих друзей!

– Нет моих!

– Мы с Машей учились вместе!

– А мы с Димой!

В груди у меня булькало вскипающее счастье, когда мы, смеясь и толкаясь, ввалились в «Десерт» к Калининым[2].

Ребята уже ждали нас. Дима за эти годы обзавелся огромным количеством татуировок: шея, руки, пальцы, грудь – все неприкрытые дорогими шмотками участки кожи оказались просто ими забиты. Его можно было рассматривать, как холст: долго и с удивлением. А вот Машка осталась такой же – разве что распустила привычные косички.

Мы, конечно, виделись с ней пару раз за эти годы. Пересекались буквально на бегу, успевая поздороваться и обменяться новостями. Да созванивались разок, когда я просила ее устроить к себе Арину на стажировку. Но вот так увидеться: обняться, посидеть, вспомнить былое – это стало настоящим подарком для меня.