С тобой? Никогда!

Мы идем по набережной. Дашка словно парит над асфальтом. Смеется над чем-то. А я медленно вдыхаю ее запах. Такой родной, любимый, что колет сердце. Я еще не понимаю, что со мной, а сердце знает – она та самая. Я чувствую ее, она – моя музыка… Ее голос проникает в каждую клеточку моего тела, заставляет сердце биться быстрее и… замирать. От волнения, от боли и от восхищения.

Руки порхают по клавишам, а Лесин голос озвучивает мои мысли в хриплом надрыве:

Вскипает кровь, бегу по инерции,
Земли не чувствую ногами.
Я несу ее в своем сердце
Любовь, распятую годами.

Я не открываю глаз. Я знаю эту мелодию движениями, звуками и каждой нотой, отдающейся в груди. Звучат барабаны, поет гитара, умело вплетаясь в звуки синтезатора, моя майка пропитывается жаркими капельками пота, которые только что были лишь волнующими мурашками. Мне хорошо, потому что я снова слышу песню сердца.

Несу и верю в этот крест —
Тебя судьба мне подарила.
Из тысяч сломанных мгновений
В твоих глазах любовь светила.

Леся выкладывается на полную. Звучат только музыка и ее голос. Она заводит зал, заставляя его откликаться. Она вводит присутствующих в состояние эйфории.

Болят в разлуке крыльев шрамы,
Перешагну обид границы.
Не высоко, но с тобой рядом,
Летаю я раненой птицей!

Я играю все быстрее и быстрее, ударяю по клавишам, вкладывая в каждый аккорд свою боль. Я – это моя музыка. Даша – моя мелодия. Мы – единое целое.

Крылья ласточки

 —Хрупкие, сильные!
Небеса огромные,
Дороги пыльные.
Пусть болят раны старые,
Моя любовь – это птица,
Все равно прилечу к тебе —
И все возвратится!
Все возвратится!

Гитара взвывает последним аккордом. Он звучит как мольба. Вторит повисшей высокой ноте, спетой Лесей.

Тишина. Все замерли. Мои руки дрожат, капельки пота рисуют дорожки на коже, я слушаю, как Леся дышит в микрофон, высоко вздымая грудь, и… пространство разрывают барабаны! Я снова ударяю по клавишам, парни рвут струны, а над нашими головами вторит голос:

Любовь – это птица!
Любовь – это птица-а-а-а!

Самая сложная часть. Но я играю ее нервами, душой. Я проживал эту песню все эти годы. Она должна услышать ее!

И как только звучит последний аккорд, мои руки обессиленно падают вниз. Глядевшие до этого завороженно и внимательно зрители взрываются аплодисментами и криками.

– Спасибо, ребята! – Леся откидывает влажные волосы с лица. – Мы рады, что вам понравилась наша песня! Ее написал Яра для своей девушки. Похлопаем Яре! Да, спасибо! И кстати… Даша, если ты здесь, мы любим тебя! – Тяжело дыша, она поворачивает ко мне голову и улыбается. – Он любит! Но и мы тоже!

Я благодарно киваю и смахиваю пот с лица. Ужасно жарко. Я весь горю.

Даша

Это было невероятно! Та самая мелодия! Те самые звуки, которые всегда были прочно связаны в моей памяти с Ярославом!

А теперь он и его группа исполнили ее на сцене. Для меня! Я не знаю, что со мной происходило в этот момент, не помню. Помню лишь мощные волны дрожи, пробегающие по телу – такое цунами чувств.

Конечно, я следила за их выступлением из зала. Эта песня… Я помнила ее, помнила каждый звук. Ярик написал ее давно, еще в школе, а теперь она стала песней, такой трогательной, что мне становилось трудно дышать, осознавая, что все это обо мне. О нашей любви…

Меня словно пригвоздили к полу. Я слушала, меня трясло, и я ничего с собой не могла поделать. Ярик играл. Он делал это с закрытыми глазами, будто не хотел никого видеть. Он жил в музыке – в своей стихии. А когда Леся произнесла со сцены мое имя, я была на грани обморока. И Ярослав безошибочно, словно сердцем, сразу же отыскал меня в зале.

Он посмотрел на меня сквозь толпу, будто и не видел фанаток, тянущих к нему руки, будто не слышал их криков. Смотрел и улыбался. Устало и взбудораженно. Он явно переживал, понравится ли мне.

И тогда я прижала руки к сердцу: «Конечно, понравилось». И он кивнул, смеясь от счастья. Я так гордилась им!

Концерт продолжился, звучали песни, сопровождаемые криками разгоряченных фанаток, их здесь оказалось не так уж мало. Они выкрикивали имена участников группы и умоляли оставить автографы на их телах.

– А этих кто сюда пустил? – недовольно прошептал кто-то за моим плечом.

Я вздрогнула. Опять эта Лола подкралась не вовремя. Пришлось незаметно смахнуть выступившие слезы.

– Я думала, у вас фейсконтроль, – буркнула она, – а вы всякую шелупонь пускаете.

– Фан-клуб получил два десятка пригласительных, – объяснила я, – так захотели музыканты.