S.U.H (СИ)

Чтобы украсить все двадцать комплектов и убрать их на свои места, будто ничего и не было, им хватило пятнадцать минут, и когда до звонка с урока оставалось всего ничего, они, громко смеясь, выбежали из раздевалки, крепко сжимая в руках баночки, кисточки и свои рюкзаки, оставляя за собой цветные следы.

-Они нас поймают, – повторял сквозь смех Фрэнк, – поймают и убьют.

А Джерард только смеялся рядом с ним и выглядел очень смешно с желтым пятном на носу.

Больше в этот день не произошло ничего страшного и ненормального. Они оба разошлись по своим кабинетам, Фрэнк на физику, а Джерард на историю, и больше не виделись до конца уроков, и все было относительно спокойно. Фрэнк оставшиеся четыре урока думал о том, что это был самый безумный и безрассудный поступок в его жизни, и что Джерарду правда идет желтая краска на носу.

Они снова встретились на улице около спортивной площадки после уроков, чтобы вместе пойти домой, но не смогли сдержать приступа бешеного смеха, когда увидели двадцать парней в разрисованной форме и не услышали виноватого голоса тренера «простите ребята, пока не закажут новую форму, придется тренироваться в этой».

_____________________________________________________________________________________

Самое главное - будьте счастливы. С Новым Годом. Я очень люблю вас:3

Make me feel

Он хотел однажды просто выйти рано утром из дома в школу и случайно улететь в другую страну.

«Прости»

«Тебе стыдно?»

«Стыдно. Прости»

«Я не ожидала от тебя такого»

«Прости меня пожалуйста»

Фрэнк шел по пустой холодной улице в гребаных шесть тридцать утра, и одному Богу известно, как он был зол. Он злобно шлепал по лужам и яростно сжимал кулаки, изо всех сил борясь с подступающими слезами.

Он не понимал, откуда у этих взрослых такая власть. Почему они думают, что могут так поступать. Почему они никогда не могут признать своей вины, даже если она, блять, очевидна, и все равно заставят извиняться ребенка, у которого просто нет выбора.

Это твои родители. И что бы ни произошло, первым извиняешься всегда ты.

Это ужасно, отвратительно, не справедливо, это… это унизительно и до одури больно.

Это мама разбудила его в пять утра. Это она первая начала ссору. Это она виновата в том, что отец не ночевал дома. Это Фрэнк стоял перед ней и говорил, как ему стыдно.

И это доводило до бешенства.

Холодный ветер катал по асфальту пыль и пустые жестяные банки. Приближался декабрь. Фрэнк шел, запихав руки в карманы и натянув на голову капюшон толстовки, слушая музыку в одном наушнике. Этим и была наполнена темная улица в это утро: стук банок о землю, легкий шелест опавших листьев и шарканье кед по неровной дороге.

Он честно старался держать себя в руках. Не развалиться на части прямо посреди дороги, не умазать ворот толстовки слезами и соплями, не опустить руки и не упасть в пропасть на самое дно. Он честно старался не думать, что жизнь дерьмо. Но она была дерьмом. Она была, боже, последним отстоем, наполненным отчаяньем, обязанностями, усталостью и невыносимым, почти неконтролируемым желанием сбежать.

Но только почти неконтролируемым.

Он бродил по улицам больше часа, до самого начала уроков, но прежде чем войти в школу, он забежал на задний двор и выкурил две сигареты.

Сидя на первом уроке, экономике, Фрэнк вдруг отчетливо понял, что он хочет, чтобы как можно быстрее началась третья перемена. И дело было не в том, что он хотел увидеть Джерарда, дело было в том, что ему нужно было увидеть Джерарда.

Спросить, как у него дела. Что он делал вчера вечером. Потрепать его по волосам. Посмотреть на него и убедиться, что он не наставил себе новых синяков.

Это было почему-то так важно – знать, что он снова не избивает себя.

Фрэнк мучился уже который день, изнуряя себя воспоминаниями о том дне, когда увидел Джерарда в туалете. Так хотелось просто подойти и спросить, в чем дело, но он прекрасно знал, что Джерард не скажет ему. Или вообще разозлится за то, что Фрэнк посмел за ним подсматривать. Люди не любят показывать свои слабости. Особенно такие люди, как Джерард.

Уроки тянулись невыносимо медленно. Но когда после третьего урока Фрэнк прибежал в столовую, которую уже заполнили ученики – он не увидел Джерарда. Ни в отстойном углу, ни на их обычном месте, ни у кассы, нигде не было его лохматого Пьеро.

Фрэнку в миг перехотелось есть дурацкий рогалик, пить дурацкий сок, поэтому он просто вышел из столовой и поплелся на четвертый этаж к своему кабинету, пытаясь выглядеть в толпе Джерарда, но все безуспешно.

«Долбаный ниндзя»

Еще три урока прошли неимоверно скучно и уныло. И только когда прозвенел звонок на седьмой урок, и Фрэнк вошел в просторный кабинет химии, наполненный шумом чужих голосов, он увидел его, сидящего на привычном месте, в привычно-огромной футболке, с ужасно привычно-лохматыми волосами. И Фрэнк как-то непривычно тепло улыбнулся.

Джерард сидел, внимательно уткнув нос в какую-то книжечку, и, подойдя к их парте, Фрэнк увидел, что он что-то вырисовывает в своем скетчбуке.