S.U.H (СИ)

А потом он подошел к одному из столов, взял ложку и, зачерпнув побольше желтой каши, кинул ею в Пьеро, который все еще валялся на полу.

Масляная, грязно-желтая лепешка со звонким чмоканьем попала в щеку Джерарда, на его свитер и стекала по нему противной тягучей лужицей, оставляя жирные пятна на чужой одежде.

Все снова засмеялись, еще сильнее, громче, почти истерично. Алекса рядом сгибалась пополам, кто-то вытирал выступившие от смеха слезы, кто-то тыкал пальцем в мальчика на полу, по которому жирной лужей стекала каша.

Фрэнк стоял. Он даже не двинулся с места, когда Льюис подошел и харкнул на свитер Пьеро.

Джерард не заплакал, не закричал, не разозлился. Он спокойно поднялся с пола, обвел взглядом толпу, поднял свою сумку и направился к выходу, и даже не обернулся, когда его последний раз тяжелым ботинком пнули в спину.

Он выглядел таким спокойным, будто бы не его сейчас унижали на глазах у всей школы. Будто бы не ему в щеку прилетела жирная каша, будто бы не в него сейчас плюнули, будто бы не его пинали в спину. Он просто вышел, и все стали расходится к своим столам, как всегда думая, что с Пьеро все будет в порядке, он просто отстирает одежду в туалете и все будет хорошо, ведь сейчас он выглядел таким спокойным. И только один Фрэнк знал, что сейчас произойдет в туалете на четвертом этаже под звуки бегущей из под крана ржавой воды.

И в тот момент, когда Алекса подергала его за руку, зовя с собой за один стол, он силой вырвался от нее и бросился к выходу, туда, куда пошел тот, кто никогда не попросит помощи сам, но так нуждается в ней.

Перепрыгивая через ступеньки, Фрэнк быстро добежал до грязного школьного туалета и, всего на секунду замерев на пороге, толкнул обшарпанную дверь, проходя внутрь.

Джерард был там. Он стоял, склонившись над включенным краном, и лихорадочно тер свитер, что-то нашептывая самому себе. Фрэнк снова стоял за маленьким выступом, чтобы Джерард не мог его видеть, но даже отсюда он разглядел мокрые дорожки на его щеках и слезы, большими градинами падающие в раковину.

Джерард плакал. Надрывно всхлипывал, трясущимися руками комкая свитер под ледяной водой, отмывая его от каши, от чужой слюны, от жестокости, унижения, от самого себя. Прислушавшись, Фрэнк разобрал слабые слова в его шептании:

«Все будет х-хорошо, об-бязательно б-будет…»

Ломким голосом он просто пытался помочь себе не сломаться, и все сильнее и сильнее тер свой свитер, под ледяной водой раздирая себе пальцы до ссадин, а потом вдруг резко ударил себя кулаком в живот, тут же сгибаясь пополам, продолжая плакать и шептать, что все будет в порядке.

А потом он занес руку еще раз и ударил себя по лицу, по бедру, по ключице, по ноге, он бил себя, плакал от боли и все равно продолжал говорить себе, что все будет хорошо.

Фрэнк больше не мог смотреть на это. Когда Джерард снова собрался ударить себя по лицу, он выбежал из-за угла, бросая свою сумку на пол, и схватил его за запястье. Джерард уставился на него широко распахнутыми глазами, из которых продолжали капать слезы.

Фрэнк знал, что сделал это зря.

Джерард попытался вырваться, толкаясь и пинаясь, но Фрэнк еще крепче схватил его, притягивая к себе за талию, обнимая его со спины, делая что угодно, лишь бы Джерард не разрушал себя.

Пусть бьет Фрэнка, только не бьет себя.

-Проваливай отсюда! – голос Джерарда звучал хрипло и ни капельки не уверенно.

Он был очень сильным, чтобы пережить все самому, и очень слабым, чтобы признать, что ему нужна помощь.

Он кричал, чтобы Фрэнк ушел, и с каждой секундой вырывался все слабее. Уже через минуту, он крепко прижимался к Фрэнку, шептал, чтобы он уходил, и отчаянно хватался за его руку, хрипло плача, протяжно скуля и сжимая чужую толстовку в руках.

Почувствовав, что Джерард плохо держится на ногах, Фрэнк дошел до подоконника и поудобней устроился на нем, усадив к себе на колени Джерарда, который теперь отчаянно прижимался к нему, проливая слезы куда-то ему в шею, и Фрэнк крепко обнимал его, поглаживая по спине и не смея сказать ни слова.

Вдруг Фрэнк почувствовал под своими ладонями что-то мокрое и жирное. Взглянув вниз, он понял, что свитер Джерарда жирный от масляной каши и мокрый от того, что он пытался его отмыть.

Отодвинувшись немного от Джерарда, Фрэнк принялся стягивать с него мокрый свитер, и тут же встретился с испуганным взглядом.

-Тише, маленький, – прошептал он, откидывая безнадежно испачканную кофту в угол, – просто выкинем его.

Заплаканный, хрупкий, полуобнаженный Джерард сидел на его коленях, крепко хватаясь за его шею, и Фрэнк мог видеть фиолетовые синяки на его ключицах и ребрах. Джерард сдавленно зашипел сквозь слезы, когда он провел пальцами по фиолетовому пятну на его ребрах.

Фрэнк быстро убрал руки и, стянув с себя свою толстовку, под которой была футболка, надел ее на Джерарда, которому она, конечно, была велика, но он все равно плотно закутался в нее и снова прижался к Фрэнку.