С улыбкой хищника

– Я не люблю свет, – сказал старик, – хоть свет и помогал мне не раз увидеть то, что зарыто в земле. Но ночь, она хороша по-своему, она укрывает тайный, соблазняет умы исследованиями и тянет к поискам, она царица мыслей, она спокойна и нежна в своих объятиях тени, только она дает мне то, что я ценю больше всего, и что дороже всего стоит – мир тишины. С пробуждением и появлением света, нигде нельзя найти тишины и покоя. Ночь – хранитель тайн. Какое безграничное наслаждение для пытливого ума наблюдать за ночным небом, в куполе мрака с мириадами звезд и туманностей, в которой отражена вся гармония тайн, универсальность законов бытия.

– Прекрасно, вот ради одной из таких тайн я к вам и пришел. Надеюсь, вы поможете.

– Знаю, мне говорил о своих дневных неудачах мой внук.

– И что вы думаете об этом? – спросил Громов. – Раньше такое было?

– И да, и нет, – ответил Архипов. – Но в одном вы правы – вам нужна моя помощь. Вход в черный квадрат ни разу не закрывался, но … мне уже приходилось видеть подобные головоломки.

– Головоломки? – удивленно переспросил Громов.

– Да, задачки, ребусы. Видимо, это одна из таких.

Громов вынул рисунок и дал его Архипову, тот положил его на стол.

– То, что вы мне дали, – продолжал Архипов, – есть не что иное, как ключ, шифр.

– Ключ к чему?

– Пока не знаю, – задумавшись, ответил старик, глядя на рисунок.

– Может он помочь открыть дверь?

– Не уверен.

– Значит, я зря к вам пришел.

– Не спешите, Борис Иванович никогда не торопился в подобных делах. Это ключ, и его нужно расшифровать. Есть и еще кое-что. Я знал, что вы придете ко мне, чувствовал. Дело в том, что я встречал подобные ключи.

– В каких-нибудь раскопках? – равнодушно спросил Громов.

– Нет, это было здесь, в Москве, в Кремле. Я не могу вам всего рассказать, но помочь обещаю.

– Замечательно, а то у меня от этого уже голова болит, – Громов пробудился надеждой.

– Как вы думаете, на что этот рисунок похож? – спросил Архипов.

– Понятия не имею, я полагал, что это какое-то здание или внутренняя конструкция, например, собора, какая-нибудь арка. Но там еще есть девять кругов, и это слово, на английском языке. Все просто, но ничего не понятно.

– Когда-то я подробно исследовал Кремль, его архитектурный комплекс и историю строительства. И пришел к выводу, что вход в черный квадрат, чьи коридоры и комнаты находятся под землей, не является единственным.

– Что? Вы хотите сказать, что есть и другой вход?

– Совершенно верно. Но при моей долгой работе в Кремле, я ни разу не находил его. Надеюсь, что теперь с вашей помощью, я отыщу его.

– Вряд ли я чем-то могу помочь, – возразил Громов.

– Именно вы мне и поможете. Для разгадки этого рисунка, мне понадобится побывать в Кремле, и не просто, как турист. Быть может, мне придется проникнуть в запретные места, куда не допускают туристов, и более того, наверняка придется нарушить привычную и тихую жизнь музейных работников и священников, а может и нарушить запреты. Вот для решения всех этих проблем, стоящих на пути исследователя, мне и нужна ваша помощь, ведь вы теперь повышены в должности и представляете закон и порядок в одном лице.

– Понятно, я готов вас сопровождать хоть в ядро земли.

– Так далеко мы не зайдем, надеюсь.

– Вы говорите, что это ключ. Но зачем делать его таким мудреным, не легче ли передать простой ключ?

– Простой ключ в нашем деле, это помощь шпионам и любопытным, чье вмешательство нежелательно. А если ключ попадет в их руки? Беды не миновать. Поэтому он такой, как вы сказали, мудреный. Для вас это лишь слово, а для меня целое исследование, новый, невиданный мир загадок, тайна прошлого или логическая головоломка – утоляющая мой голодный мозг.

Глава 17. Исследование Кремля

В первый день Архипов и Громов начали свои исследования с Красной площади. Архипов не сомневался, что контуры рисунка имели отношение к старинным постройкам, но начать поиски он решил с Красной площади.

– Пока для меня непонятно слово «это», написанное на английском языке, – сказал Архипов, но надеюсь, что мы об этом узнаем.

Они стояли на Красной площади, выложенной обработанными булыжниками, их наружная сторона казалась весьма гладкой. Это был один из тех дней, когда яркое, но не жаркое солнце разливало свои потоки света, небо казалось чистым и дул легкий приятный ветерок.

Архипов надел на голову одну из тех шапочек, которые надевают археологи во время долгих раскопок под знойным и безжалостным солнцем. На поясе висела небольшая прямоугольная сумка, всюду сопутствующая ему в длинных поездках на раскопки.

– Не мешала бы помощь экскурсовода, – предложил Громов.

– Это излишне. Я так изучил Кремль, что мог бы работать экскурсоводом, – ответил Архипов.

Он поразмыслил, немного покрутился на месте, что-то вспоминая, как бы решая с чего начать, потом сказал: