С утра шёл снег (СИ)

Остальные осторожно звенели краями хрусталя и улыбались.

Возле моей тарелки, как по волшебству, засинела бархатом коробочка. Андрей пододвинул стул и сел между Гринбергом и мной. Перешел на домашнюю сторону.

— Денис, давай подсуетись с горячим. Через сорок минут придет машина, — раздался голос генерала.

— Я помогу, — сказал Миша.

— И я! — спрыгнул со своего стула Кир. Пепка выражала готовность заняться горячими блюдами немедленно.

— Не откроешь? — спросил негромко Андрей. Посреди общей суеты. — Если спросишь «что?», я обижусь.

Я обреченно откинула крышку бархатного футляра. Хорошее кольцо. Блестит. Андрюхе точно не по карману.

— У меня уже есть твое колечко. Ты же видишь, я его ношу, — зеленый глазок уральского камня гордо сиял на безымянном правой руки между двумя тяжелыми индусами на соседних пальцах. Алино наследство.

— Я рад, — он снова коснулся мягкими губами моей руки. Что за стих такой сегодня на него напал? — Все равно бери. Это твое.

— Я не возьму, — отказалась я. Не желаю замуж.

— Быстро взяла и на палец надела, — он так это сказал, что я сразу послушалась. Надела поверх любимого. Впору. Респектабельное соседство. Генеральский уровень. Я подняла лицо и поймала взгляд Гурова-старшего. Улыбнулась. Он кивнул. Купил его, поди, еще в октябре. Пригодилось.

Я даже не сразу поняла, что они уехали.

Только что воздух в доме вибрировал на низких частотах мужских голосов. Обнимал густым ароматом мужского живого присутствия. Вдруг. Щелчок английского замка и тишина. Села на банкетку у выхода. Поцелуй Андрея еще жил на моих губах. Сладким шампанским и быстрым горячим языком. «Жди меня», сказал он и ушел.

— Нет! Я не буду ждать! Я не хочу-у, — заревела я в голос. — я ненавижу ждать! Я не хочу-у!

— Не хочешь, не жди, только не плачь, — Мишка сел рядом на узкий диванчик. Обнял меня за плечи. Раскачивался в такт моим соплям. — Пошли лучше торт поедим. Там Кирюшка с Пепкой уснули на полу под елкой. Билл лег поперек коридора и ворчит. Надо бы уделить ему пару слов.

Уговорил, успокоил. Увел на кухню. Сделал горячий сладкий чай моей разболевшейся от рыданий голове. Унес Кира в детскую. Рыжую таксу сунул ребенку под бочок. Черный ризен гремел миской, доедая корм, у моих ног.

Я шумно хлебала чай и объедала с краю большущий торт прямо пальцами. Глядела, как мой друг надевает пальто, чтобы вывести на прогулку моих собак.

— Миша, я согласна, — заявила я громко.

— С чем? — он обернулся удивленно. Билл уже всунул голову в ошейник. Пепа нетерпеливо приплясывала радом.

— Я согласна выйти за тебя замуж, — гордо провозгласила я.

Гринберг подошел ко мне. Наклонился к уху:

— Нет. Теперь не согласен я. Во-первых, не думаю, что рога мне к лицу. Не хочу каждый раз, когда Гуров появится в нашем доме, слушать ваш диван до рассвета. Ибо! Никакие брачные клятвы и противотанковые ежи вас не остановят. Я видел это собственными глазами. Во-вторых, твой Гуров не станет этого терпеть. Застрелит меня, как нефиг делать, из табельного оружия. Поэтому! Возьми себя в руки, дорогая, не дури и дождись. Будь умницей, — он легко поцеловал меня в лоб.

— Да я!.. — начала я возмущенно.

— Все! Закрыли тему. До нашего Нового года осталось тридцать минут. Я выгуляю собак, и мы съедим что-нибудь за всеобщее счастье, — Мишка погладил меня по голове и ушел.

Я подобрала с пола свои никак неуместные туфли и побрела к себе. Мелькание елочных огоньков из дверей столовой даже как-то удивило. Казалось, Новый год по Красноярскому стилю случился не со мной и давным-давно. Я судорожно втянула воздух в легкие. Гадкие слезы бродили кругами, не отступали. Хотелось что-нибудь разбить. Я всерьез решила проститься с миленькой салатницей.

Острая короткая точка дверного звонка. Мишка что-то забыл? У него есть ключ. Да и не заперто там.

Андрей вошел. Синяя форма. Снег тает на плечах и шапке.

— Привет, любовь моя! — сказал.

Спасибо тебе, господи, что ты сотворил чудо по имени Андрей! Сыта была им под завязку. Могла бы мурлыкать и тереться о косяк двери, как кошка, если бы умела. Все-таки он чемпион, не зря его так женщины обожают. Бог секса.

Я сидела на краешке старого матраса и любовалась. Мужчина спал на животе. Зарыл лицо между подушками. Раскинул руки, словно в море синем плыл. Все пространство собой прекрасным занял. Сильное тело на фоне зимней белизны хлопка простыней. Какие плечи, спина! А задница! Вот кстати. Весь загорелый, без просвета от трусов. Солярий? Остров Тимбухту? Он был один с середины августа? Этот конь-огонь? Да ладно!

— Люблю, — я благодарно поцеловала его в предплечье. В синий морской рисунок. Он сгреб меня коротким, совсем не сонным движением и положил рядом.

— Повтори.

— Люблю. Я всю ночь тебе это повторяла, — засмеялась я, пряча лицо от его щетины на подбородке.

— Ты меня ревнуешь, любовь моя, я это чувствую, — сказал Андрей сердито, — не смей! Я никогда тебя не обманывал. Я ненавижу врать. Я люблю тебя.

— Спи, — я погладила его губы. Он уснул мгновенно. Как умеют это дети и очень уставшие люди. Укрыла одеялом и вышла в сумрак коридора.