С утра шёл снег (СИ)

— Возьми полотенце, любимый. Почему ты тут застрял? Пошли, там тебя ребята заждались, выпить хотят за твое здоровье, — настойчивой скороговоркой убеждал все тот же высокий девичий голос.

— Да, спасибо.

Я осторожно глянула сквозь мокрые пряди на лице. Господи! Какой же он красивый! Какой голый, мокрый, загорелый, сильный! Как двигаются руки, стирая полотенцем воду с груди! Мышцы напрягаются на икрах, бедрах, на крепкой заднице. Все мое заметно выступает в низких плавках. Нельзя! Какая шея, подбородок… Я попалась. Андрей поймал мой взгляд. Смотрел туда, куда один только умел. Я сама не знала до него, что есть это место во мне. Нет! Я зажмурилась и отвернулась.

— Стерва! — тихий и слышный возглас. Хлопок полотенца о борт.

— Друзья! Что же мы стоим! Пора выпить за мое здоровье! И закусить! Дражайший Лев Иванович, ведите вашу спутницу к столу! А ты, парень, что предпочитаешь колу или виски? Как тебя зовут? Меня — Андрей! — он протянул Кирюше открытую ладонь. Тот важно пожал. Купился. Отлип от меня и ушел с ним. Мало кто может устоять перед обаянием этого человека.

Гуров подал мне платье. Присел на корточки, помогая надеть туфли. Это произвело впечатление на публику. Чей-то нетрезвый голос хохотнул:

— Ого! — жирный бывший коллега, кажется.

Ты чей? Стучало гребаным пульсом в бедной мне. Взгляд Андрея сковал, как дурной цыганский приворот. Меня усадили в кресло. Сунули на колени тарелку с разной снедью. Я занавесила пылающее лицо высыхающими кудрями. Кусок не лез в горло. Ты чей? Его голос. Андрей громко и удачно шутил. Его девушка звонко смеялась следом за всеми. Тосты. «Динь-динь!» — веселились гости, стукаясь пластиком стаканов. Пробки и шипение шампанского. Приличные и не очень байки из жизни героя дня. Кирюша ходил за ним, как привязанный. Ел буквально из его рук. Музыка. Танцы. Ты чей? Я глотала теплую воду из нагревшейся бутылки и не могла заставить себя пошевелиться. Жизнь вытекала из меня с каждым новым «ты чей?» в чумной голове. И взрывом смеха чужих ненужных людей.

— Выпьешь? — голос Гурова прорвался ко мне кодовым словом.

Я выглотала виски в один заход. Разгрызла лед на закуску. Алкоголь снял тормоз с души легко и непринужденно, как чужой волос с лацкана пиджака.

— Пригласи меня танцевать, Гуров.

Это не я сказала. Стряхнула тяжелые от морской соли локоны с лица. Брюнетка в красном протягивала Гурову руку. Он не помедлил ни секунды.

— С удовольствием, — спокойный ответ мужчины.

На меня она внимания не обращала. Меня для нее тупо не существовало. Вывела партнера в самый центр небольшого танцпола. Обняла обеими руками за плечи. Уже топтавшие палубу пары раздвинулись максимально. Музыка заткнулась на секунду.

— Там, где клен шумит над речной волной, говорили мы о любви с тобой, — запел в динамике высокий мужской голос. Мне доводилось в прежней жизни слышать эту заунывную древнюю байду. Олег ее обожал. Гадость.

— Потанцуем? — Андрей протягивал мне руку. Белая рубашка распахнута на загорелой груди, черные брюки, босиком. Нет! Я встала и пошла.

— Рассказывай, — приказал он мне теплыми губами в висок. Обнимал обеими руками, наплевав на зрителей кругом.

Я молчала. Жалась вся к оглушающему меня телу. Слушала общие удары сердца. Умирала снова от сладкой невозможности продолжения. Что рассказывать? Зачем? Желание, так жарко перетекающее от него ко мне и обратно, снова лишало меня воли и разума. Быстро. Хоть куда-нибудь. Хоть на пять минут. Только он и я. Только…

— Облетел тот клен. В поле бродит мгла. А любовь, как сон, стороной прошла-а-а, — музыка доживала последние аккорды.

— Молчишь, стерва! Всегда молчишь! Протекаешь сквозь пальцы, как холодная вода, — зло сказал мне в лицо Андрей. Звуки закончились. Померли вместе с горячими его объятиями. Оторвал от себя, как тогда в маркете. Бросил посреди зала и ушел к друзьям. Пить и рассказывать похабные анекдоты. Его сегодняшняя девушка льнула к нему счастливо и откровенно.

Я приземлила себя обратно в кресло. Закрутила ноги в два оборота. Ох!

— Самое отвратительное в морских прогулках то, что нельзя уйти в любой момент, — сказал раздраженно Гуров, опускаясь на пластик рядом. Не заметил, похоже, моих здешних напрягов. Своих ему хватало с избытком.

Я отхлебнула коричневый напиток в своем стакане. Вишневая настойка. Какой идиот догадался налить? Фу!

— Пойдем, потанцуем, — предложил, вдруг сменив досаду на улыбку, мой взрослый друг.

— Танго? Ты шутишь, — рассмеялась я. Сладкая бурда, упав на честное основание, отпустила наваждение.

— Я поведу, а ты слушайся, — велел мне, уже в который раз за эту гребаную прогулку, мужчина.

Слушайся? Даже не смешно. Пять лет балетной школы со мной. Давно, но пришито насмерть.

Там-там-там-там. Вечная мелодия повела меня вместе с Гуровым по квадрату. Ловко, уверенно. Глядя точно в глаза. Назойливая цыганская скрипка следом за руками мужчины заставляла делать все, как он хотел. Его бедро у моего. Колено между колен. Тарира-ра тарира. Бедро, колено, глаза. Уронил на грудь в финале.