С видом на жизнь. Дилогия (СИ)

Он зашел за ней вечером, когда в ритуальном зале уже собрались все приглашенные. Вета была изумительно прекрасна, тиха и задумчива. Она ничего не ответила на его комплименты, просто молча встала, подошла к нему и позволила взять себя за руку. Она не проронила ни одного слова и когда он вел ее по коридорам в самый отдаленный зал, и когда двери распахнулись и они рука об руку спустились по широкой забранной коврами черной лестнице на каменную площадку. Зал представлял собой амфитеатр. Гости стояли на ступеньках, поднимавшихся от центра все выше и выше. Площадка была расчерчена символами и пентаграммами, горевшими, будто изнутри, алым зловещим светом. В самом сердце ее — огромная каменная чаша.

С одной стороны от нее Томирион и поставил Вету. Сам встал напротив и кивнул головой. Рядом с ними прямо из воздуха возник демон, закрытый от посторонних глаз длинных черным плащом. При его появлении Вета заметно задрожала. Томирион хотел было подойти и успокоить ее, но понял, что сдвинуться уже не может. Демон тем временем начал монотонно и тягуче читать слова отречения от света. Это такая древняя формула призыва Тьмы. Потом он поднял руки вверх, продолжая ритуал. В каждой из них было по кинжалуnbsp;. Но Вета, за которой Князь наблюдал, смотрела вовсе не на них. Она испуганно уставилась в лицо демона, которое стало видно из‑под откинувшегося капюшона. Томирион даже мстительно улыбнулся, понимая, что должен испытывать человек, впервые видящий жреца Тьмы. Зрелище не из приятных. Все жрецы были слепы. Вместо глаз — белесые бельмаnbsp; — Что я стану женой Князя Томириона.

Считалось, что ни зрение, ни обоняние, ни другие какие‑то чувства им ни к чему. Ими управляет Тьма. Кожа жрецов была испещрена мелкими черными знаками. Причем, эти татуировки опять же дело рук самой Тьмы.

Жрец тем временем шагнул впритык к чаше. Томирион и Вета безо всяких сигналов на то одновременно протянули руки, те самые, которые обвивали черные браслеты, появившиеся во время помолвки. По лицу Веты было понятно, что произошло это помимо воли девушки. Она во все глаза смотрела на руку, даже пыталась ее отдернуть. От бессилия на ее глазах выступили слезы. Потом она смирилась и спокойно стала дожидаться конца ритуала.

Жрец же, завывая все громче и во все убыстряющемся ритме, не глядя полоснул кинжалами протянутые руки. Кровь брызнула в чашу, наполняя ее. В этот момент из магических знаков столбами начала подниматься Тьма. Она потянулась к крови, будто желая искупаться в ней, потом разделилась на два ручейка и потекла в образовавшиеся на коже рук Томириона и Веты раны, впитываясь в кровь и затягивая их, не оставляя даже шрамов. Вета покачнулась. Глаза ее потемнели, став на мгновение чуть ли не черными провалами. Томирион усмехнулся и торжествующе посмотрел на свою супругу.

Жрец застыл, а потом исчез. Внезапно ритуальный зал озарил яркий свет и все увидели, что ни крови в чаше, ни каких‑либо следов ритуала уже не осталось. Томирион подошел к Вете, обнял ее и жестко, даже зло, поцеловал. Она не сопротивлялась, что, впрочем, не удивительно. Теперь их соединяла одна Тьма на двоих.

— Господа, — обратился Томирион, оторвавшись от жены, — прошу стать гостями нашего бала по случаю моего бракосочетания. Дорогая…

Он предложил Вете руку, она, посерев в один миг, оперлась на нее, будто боясь упасть, и покорно направилась за супругом.

Глава 8

Я не могла сдвинуться. Душу охватил ужас от совершенного бессилия. А тут еще этот демон в плаще размахался руками, и я увидела его лицо. Если бы я могла сдвинуться, то уже бежала бы отсюда с огромной скоростью. Из ступора меня вывела собственная рука, поднявшаяся над чашей безо всякого моего разрешения на то. Я стиснула зубы, пытаясь опустить ее. Ладно, не опустить, сжать в кулак и надавать по мордасам всяким демонам. Я уже хотела помочь одной своей руке другой, но и это не получилось. Просто ужас!

Как жрец опустил клинки и прямо мне на запястье я не заметила. Боли не было вообще. Я не чувствовала своего тела. Я смирилась и теперь просто наблюдала за происходящим. Я видела клубящуюся Тьму, чувствовала ее, понимала, что сейчас она меня заполнит. А потом все — темнота.

Очнулась я от поцелуя. Тело горело под руками моего господина. Хотелось стать ему еще ближе, слиться в одно целое. Когда он оторвался от меня, я чуть было не заплакала. Как? Почему? Он меня не любит? Кровь бурлила внутри меня. Мне казалось, я даже физически ощущаю ее. Перед глазами все закружилось. Чтобы не свалиться прямо перед гостями, я оперлась на предложенную мне руку. Томирион куда‑то меня повел, и я шла, желая только одного: любви и нежности от моего супруга. Я знала его, я чувствовала, что нужна ему, я сожалела, что столько проблем ему доставила и я хотела все исправить, изменить, стать для него самим воздухом. Я была счастлива! Так счастлива, как никогда до этого. Если бы он попросил в этот момент что‑нибудь, я бы сделала, даже не задумываясь.