С видом на жизнь. Дилогия (СИ)

Я в турнире участия не принимала, так как, повторюсь, ну не боец я. Поэтому сидела на трибунах полигона и вместе с сокурсниками «болела» за наших. Выглядела в этот день я очень грозно: щеки были разрисованы нашими цветами: золотом и зеленью. А еще я связала фирменные шарфики, как у нас на футболе, сочинила кричалки и нарезала из бумаги флажки. В общем, мы были во всеоружии. А вот наши игроки что‑то совсем хандрили. Они попадались в простейшие ловушки, верили каждой иллюзии и шли прямо под перекрестный огонь оборотней. Уже через полчаса от начала битвы, перевес сил противника был сокрушающим. Когда на поле остался только один наш боец, я закрыла глаза и подумала, хорошо было бы, если бы все игроки противника сейчас просто не нашли флага, запутались среди миражей. Миражи…

Петь без музыки было неудобно и мне захотелось подыграть себе. На чем? Нити силы искрились вокруг меня, над полигоном, над трибунами. А мне они вдруг напомнили арфу. Я протянула руку к тем, что над самым полем и запела, перебирая невидимые струны.

«Хотя бы на час стать халифом в халифате галлюцинаций,
Обрезать луну в полумесяц, ограбить небо в алмазах,
Скакать на шестисотых верблюдах, набрать грудастых наложниц,
Пускать пираний в бассейны и резать хромых павлинов…
Не в этом ли высший смысл, а подай мне вон ту пиалу,
Смотри, зыбучая влага бежит как песок сквозь пальцы,
Такой же тонкою струйкой бежит и бежит наше время.
Нам за ним не угнаться, так к чему же все эти вопросы!
Куда мы бежим, если вся наша жизнь одни миражи,
Просто теперь такие ты и я.
Только ты не скажи, для того и нужны эти миражи,
Чтобы забыть, что вокруг нас пустыня.
Так много места под солнцем, так мало алмазов на небе,
Ансамбль поющих барханов исполняет последние песни.
А нам бы спуститься с дюны, откопаться бы после самума,
Найти бы верблюжью колючку и грызть ее горькие корни.
Но снова, и снова, и снова появляются на горизонте,
То море, то цветущий оазис, то сверкающий золотой город.
Туда мы больше не двинем, это мнимое изображенье!
Мы будем ползти обратно, потихоньку ползти обратно!
Отчего мы бежим, если вся наша жизнь — одни миражи?
Просто теперь такие ты и я.
Только ты мне скажи, если мы миражи, то кто же бежит?
И где она эта наша пустыня».

(Д. К)

Воздух дрогнул, игроки остановились и, не видя ничего вокруг, стали бродить по полигону, натыкаясь на оставшиеся ловушки. Они напоминали отравившихся тараканов. Меня вдруг кто‑то встряхнул как куклу и ударил по щеке. Слезы брызнули из глаз, и я потеряла сознание.

Во сне я парила в небе у самого Солнца, было жарко, но этот огонь не пугал. Я знала, что обидеть меня он не может. Но Солнце вдруг открыло глаза, посмотрела прямо куда‑то внутрь моей души, и залепило пощечину. От неожиданности я полетела и наткнулась на Луну. Луна поманила меня, позвала за собой, но только я шагнула поближе, она тоже ударила меня, только по другой щеке. И я вновь полетела, пока меня за шкирку не подхватила Звезда. Она пожалела меня, погладила по моим волосам, совсем как Зор в детстве, а потом со всей силы и злости стала бить по щекам.

— Вета, Вета… — долетел до меня голос. — Проснись, Вета. Да что же это такое, второй день пошел…

— Успокойся, уважаемый Зор, — это голос ректора, — она же весь резерв свой истратила, как вообще цела осталась, непонятно. Это ж надо додуматься: схватиться руками за нити, да еще и играть на них.

— Ты знаешь, меня это пугает больше всего остального, — прошептал Зор. — Я думал, такое невозможно. Теперь вообще все меняется…

— Что меняется, Зор? Ты что‑то от меня скрываешь?

— Мне не понравилось, что вот так просто она смогла повлиять на такую огромную аудиторию. Она! Совсем девчонка! С пока маленьким потенциалом! Надо подумать…