С волками на Вы

Богдан тут же замер и протянул к ней руку. Она инстинктивно отступила, но удержала вилы в боевой позиции.

— Послушай меня… — Богдан дышал очень тяжело. — Я не хочу тебе зла. Я не хотел, чтобы ты приезжала. И я хотел, чтобы ты уехала… Это всё Анна, и я…

— Заткнись! — прохрипел Михей за спиной сына.

Пуль явно не осталось, и он решил бить прикладом. Но Богдан сумел развернуться и схватить отца за ноги. Варя подняла ребёнка и вместе с вилами рванула к двери. Волчонок извивался, но оказался таким лёгким, что она умудрилась поднять его за свитер. Богдан что-то крикнул, но она уже открыла дверь. По снегу волочить ребёнка оказалось легче. Но Богдан выскочил следом. Тогда она бросила сына и с вилами ринулась на отца.

— Нет!

Он мог кричать сколь угодно. Она зажмурилась от страха и била наугад. Увы, вилы прошли подмышкой и зацепили только свитер, но от столкновения с ней Богдан упал и остался лежать, будто пригвождённый к снегу свитер действительно удерживал его. Варя оставила вилы в сугробе и вернулась к воющему ребёнку.

— Ну-ка встал!

Мальчик не понимал слов, но она дёрнула его вверх, и он запрыгал то на одной, то на другой ноге. Ему было холодно. Варя отпустила его, и он вновь упал на четвереньки. Тогда она подхватила его на руки и замерла, не зная, куда теперь бежать.

Глава XXI — Машина

Костя ещё раз огляделся, но не обнаружил ничего подозрительного. Ещё раз подошёл к окну, чтобы осмотреть стёкла — крови нет, но к раме налипло немного волчьей шерсти. Только если бы волк прыгал во двор, стёкла полетели бы наружу. Или они осыпались, когда раму открыли? Костя выглянул в окно — к стене прислонена лестница. А она-то тут зачем? Может, взбесившийся волк носился по дому, и Богдану ничего не оставалось, как вытащить Варьку через окно? Однако зачем разбивать стекло? Ну, понятно… Варька в страхе не могла даже задвижку повернуть. На неё похоже.

Такие мысли успокоили, и Костя закинул рюкзак за плечо. Хотелось прихватить и второй, но он решил не злить сбрендившую Анну. От неё надо получить машину. А для начала увериться, что прогулка с ней не будет напрасной.

Он сбежал в зал и нашёл Анну у вешалки, она чистила его куртку. Какая забота!

— Анна, это лишнее, — сказал он, остановившись от хозяйки в нескольких шагах. — Нам же в снег опять.

Она нервно дёрнула губами и промямлила:

— Прости, привычка…

И засобиралась сама. Накинула тулуп, повязала платок. Он надел куртку и с радостью обнаружил под вешалкой свои ботинки — пусть влажные, зато сидят, как влитые.

— Анна, а где ключи от машины?

Косте показалось, что хозяйка пожала плечами. Нет, просто тулуп поправляла. Потом сунула руку в карман и показала ключи. Костя схватил их, не дожидаясь приглашения забрать.

— У меня под молнией будут в большей сохранности.

С ключами стало спокойнее, несмотря на гневный взгляд Анны.

Наконец они вышли. Фонарь, оставленный на крыльце, продолжал гореть, и Костя взял его. Луна неплохо освещает, но всё же со светом спокойнее. Если можно быть спокойным, зная о почти что предумышленном убийстве Михея и не зная, куда провалились Богдан с Варей. Хоть бы машину угнали недалеко. Тогда он сможет поехать к грузовичку. Ещё б она, конечно, завелась… Но о плохом лучше заранее не думать. Если труба, то он добежит до брошенного грузовичка — кажется, отдохнул, да и в ботинках после валенок на два размера больше можно зимний кросс сдавать.

Неплохо иметь в активе военную кафедру. Тогда можно было б и ружьё взять от волков отстреливаться. Но кто ж знал, что тир может пригодиться. Хотя он даже на шкуру не посмотрел. Может, ружьё и с Богданом.

Шли, кажется, той же дорогой, что и от кладбища. Видимо, самый короткий путь. Однако шли долго. Анне было тяжело, но она всякий раз отказывалась от протянутой руки, и Костя в конце концов бросил предлагать. Фонарь не шибко-то помогал, но Анна явно научилась находить дорогу вслепую. Она опережала его на несколько шагов. А Косте луны не хватало, хотя он бы с радостью посветил фонарём себе на ноги, чтобы чуть-чуть согреться. Обуваться в мокрое было плохой идеей. Морозец крепчал, и снег, точно нахально насмехаясь, скрипел под ногами.

Они то поднимались, то спускались, и наконец оказались на кладбище. Костя вздрогнул, уверяя себя, что от холода, а не суеверного страха. Поднял глаза и поймал улыбку Анны. Вот надо было ей именно в тот момент обернуться. Как нарочно, он ещё и оступился.

— Другой дороги нет, — пожалела его Анна, не спросив, боится ли он? — Вернее есть, но мы оба нынче не ходоки.

Костя старался смотреть под ноги. Когда кресты не маячат перед глазами, кажется, что просто по лесу гуляешь. Хотя ночной лес и без кладбища хорош со всеми своими звуками, но трусить стыдно. В кармане фонарик и нож. Богдан прав — брюхо волку им не вспороть, но может повезёт напугать.