С волками на Вы

мальчика, побежала к двери. За дверью её ждал оскалившийся волк. Она отпрыгнула от порога и опустила руку, пролепетав:

— Я же не знала, что это ты. Входи!

Она ретировалась к камину, не решившись обойти волка, чтобы закрыть за ним дверь. Он явно плакал над волчицей, и она ему помешала. Мальчик не ринулся к отцу, он вцепился Варе в ногу и прижался лицом к её колену, и она еле смогла дотянуться до ведра, чтобы вернуть кочергу на

место. Пришлось опуститься вместе с маленьким Костей на шкуру. Волк принялся наматывать вокруг них круги, что-то вынюхивая, и Варя

испугалась, что это вовсе не Богдан, а дикий зверь. Сердце затрепыхалось в груди и подпрыгнуло к горлу, не дав крику вырваться из груди, когда зверь стал напротив и зарычал. Мальчик прижался к ней сильнее, и она схватила его обеими руками, будто могла защитить от хищника.

Волк отступил и двинулся в кухню. Первым делом он запрыгнул на стол и обнюхал миску. Затем встал на задние лапы, чтобы дотянуться до плиты, но скинуть кастрюлю не получилось, он только задвинул её в дальний край. Потом потянул носом воздух и обернулся к полке, на которой стояла тарелка с оладьями. Он осторожно поднялся на задние лапы, схватил зубами один оладушек и направился к шкуре.

Варя прикрыла глаза, надеясь, что интеллигентный волк найдёт выход самостоятельно. Но он нашёл её. Жёлтые глаза были совсем рядом, как и оладушек, которым зверь тыкал ей в лицо.

— Спасибо, Богдан, — еле разлепила губы Варя, приняв еду.

Волк тут же пошёл за следующим, и Варя, хоть от страха и перестала ощущать голод, сжевала первый до его возвращения. Мальчик отодвинулся от неё и стал с интересом наблюдать за тем, как она ест. Освободившись от второго оладушка, волк двинулся на кухню за третьим.

— Богдан, не надо! — Волк остановился и обернулся. — Присмотри за ребёнком, пока я выпью чай. У меня жутко болит горло.

Волк потрусил обратно, ткнул носом в живот сына, и мальчик покорно улёгся на шкуре, позволил придавить себя волчьей лапой. Варя вновь поблагодарила и на негнущихся ногах отправилась в кухню, где налила себе просто горячей воды. Боль в горле не проходила, просто переместилась в область сердца. «Что делать? Что делать?», — думала Варя, глядя в закрытую дверь, ведущую во двор, чтобы спрятать слёзы.

— «Он действительно не в силах снова стать человеком или проверяет, как я справляюсь с материнством, ведь дождался же, когда Костя свалит, чтобы явиться!»

Она вернулась на шкуру, и волк тотчас лизнул ей руку, но Варя не подумала почесать его за ухом. Она схватила шишку и покатила её в руки маленького Кости, тот передал шишку обратно, но Варин пас был остановлен волчьей лапой — видно, Богдану не понравилось, что его не взяли в игру. Прошло пять минут, а то и все десять — шишка катилась по кругу без остановки.

— Богдан, я не смогу, слышишь? — едва слышно прошептала Варя севшим голосом. Волк остановил шишку и выпрямился, чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Не смогу остаться, — она прикрыла глаза. — Мне больно смотреть и на тебя, и на твоего сына, но… Если… Если есть хоть какой-то шанс вернуть Косте волчье обличье насовсем, я хочу попытаться… Только подскажи, прошу тебя… — Волк сидел меховым изваянием. — Если ты будешь волком, а Костя человеческим ребёнком, как… Как я со всем справлюсь? Я не могу вести хозяйство, я не могу наколоть дров, не могу стирать в ведре… Я не умею выть! Как я буду с вами говорить — точно сама с собой! Богдан, — она вдруг схватила его за морду и прижала к груди, чтобы он слышал как бьётся её сердце. — У меня оно разрывается, когда я думаю, что мы все натворили, но я ребёнок… Я такой же ребёнок, как и твой сын, слышишь? Я не справлюсь! И я не хочу… Не хочу такой жизни… И я не могу уйти и бросить вас двоих на произвол судьбы… Я не хочу, чтобы твой сын умер, а он умрёт, если ты останешься волком! Что мне делать, Богдан?! Пожалуйста, ответь! Что, что?

Волк вывернулся и вновь превратился в истукана.

— Понятно!

Варя вскочила и пошла на кухню, где вылила оставшуюся кашу в миску и шарахнула той по полу.

— Иди жри! Пока совсем не остыла. Потом только вылить придётся!

— Волк не двинулся с места. — Глухой?! Иди сюда! Есть будешь только на кухне, пока вновь не станешь человеком, понял?! Кто будет дрова колоть? Что уши прижал?! Иди сюда… И водить механику я не умею, кто меня учить будет?

Волк медленно двинулся в кухню. Мальчик пополз за отцом, но тот обернулся и рыкнул. Мальчик тотчас сел и заскулил, но со шкуры не слез. Варя отошла к самой двери и, чтобы не видеть волчью трапезу, уставилась на висящие под потолком пучки какой-то травы — наверное, сбор для чая.

— Всю жизнь мечтала о ручном волке… Всю жизнь…

Когда морда ткнулась ей в колено, Варя, не глядя, опустила руку и потрепала волка за ухом.

Глава XXVI — Могильщик