S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера

– Думать, рядовой Чистоплюев, надо всегда.

Но решения Озона это не изменило.

* * *

Беку повезло с именем. То есть с фамилией. Первое, что сделал Центурион, куратор их группы, – это еще в госпитальной палате дал новым бойцам клички. Имя осталось там, в прошлом, вместе с подключенным к водителю сердечного ритма и искусственным легким телом. А здесь была новая жизнь и новые имена.

– Бек? – спросил Центурион, сверившись с планшетом. – Ладно, останешься Беком. А вот ты…

Тут он перевел взгляд на Озона. Озон все никак не мог привыкнуть к красным искоркам, горящим в глубине вампирских глаз, – хотя у него наверняка были такие же. Парень автоматически перевел взгляд на заплеванное зеркало, висящее над рукомойником у входа. Занавеси, отделявшие его кровать и кровать Бека от остальной палаты, уже отдернули. По замыслу, в зеркале сейчас должны была отражаться его койка, он, сидящий на свернутом одеяле, и спина Центуриона. Койка в зеркале отражалась. Отражалась даже вмятина на одеяле. Но ни Озона, ни Центуриона в мутном стекле видно не было. «Наверное, потому, что вампирский мод не был предусмотрен изначальным сценарием Фронта», – как всегда не в тему подумал Озон и глупо улыбнулся.

– А рожа у тебя дурацкая, – не замедлил откомментировать Центурион.

Он-то как раз меньше всего походил на классический образ упыря. Длинный, костлявый, весь какой-то нескладный. Синяя униформа висела на нем мешком, спина ссутулена, худые мосластые руки торчали из рукавов. И губы не карминово-красные, а нормальные, бледные. Только вот глаза…

– Озон Михайлович Чистоплюев, – насмешливо протянул куратор. – Ну и имечко.

– Оставьте «Озон», – угрюмо попросил солдат. – Не хуже, чем Бек.

– Не ху-уже? «Ребята, в воздухе Бек и Озон, как слышите?»

Бек, стоявший у своей кровати, заржал в голос. Куратор опустил планшет и снисходительно улыбнулся.

– Ладно. Если тебе так эти четыре буквы нравятся, прибавим пятую. Будешь Бозоном.

Итого, шестеро: Бек, Бозон, Падре, Херувим (сокращенно «Хер»), Симба и куратор Центурион. Почему «куратор», а не сержант или ефрейтор, Центурион не объяснил, зато сказал:

– В боевой обстановке я для вас Си-Три. Запомнили?

– Почему? – тут же вмешался Бек. – У нас третья группа или это от названия пластиковой взрывчатки? Или что?

– Или что.

Бек насупился. Куратор, коротко взглянув на него, пояснил:

– «Си» – от латинского «Centurio», «сотник», понял? А три из «турио».

Марсианин, не утративший наглости и в новой жизни, тут же брякнул:

– Какой же ты сотник, если нас всего шестеро?

Заложив руки за спину, Центурион прошелся по небольшой площадке перед длинной армейской палаткой – перевалочным пунктом на их пути в часть – и только потом ответил:

– Потому что завалил сотню таких, как ты, языкатых, прежде чем угодить сюда.

Бек хищно оскалился и потянулся к поясу, за который заткнул новенький десантный нож. Ножи, более широкие и длинные, чем траншейники времен ПМВ, им выдали вместе с обмундированием, а вот огнестрела пока не дали.

Центурион остановился и лениво обернулся. И пропал. На месте куратора в вечернем воздухе размазалось черное разлапистое пятно. Ближе к центру пятна вспыхнули красные угольки глаз. Озон, стоявший в паре шагов, отшатнулся. Бек отдернул ладонь от рукояти ножа. Наглый или нет, понял, что пока ему не светит.

Пока.

«Нас с Беком перевели в новую часть, – писал Озон при мигающем свете керосиновой лампы, – поэтому изменился номер полевой почты. А в общем, здесь все так же. Ребята неплохие. Один, Падре, в религию ударенный, а при этом вроде научник. Тебе бы понравился…»

Падре в своей прошлой жизни был священником. О прошлом тут никто распространяться не любил, и священником какой религии был смуглый, наголо обритый, безусый и безбородый Падре, Озон так и не выяснил. Но теории служитель неведомых богов развивал довольно странные.

Сидя на пеньке и точа свой любимый штык-нож, бывший священник пускался в рассуждения:

– Человек и вампир – это как волна и частица. Если исходить из теории поля. Электрон – это ведь одновременно частица и волна. А вот представь теперь, что их разделили. Человек – как частица, материальное тело. А волновая функция досталась вампиру.

Бек, любовно вглядывавшийся в начищенную кожу ботинок, при этом фыркал.

– Умник. Ты где учился, в духовной семинарии? Ты вообще о теории струн слышал? О гравитонах Ларамана? Или хоть о бозонах?

Тут он обычно озарял Озона зубастой ухмылкой.

– Или, по-твоему, корабли на Марс по-прежнему на керосине летают?

Падре, подняв круглое плоское лицо, улыбался.

– И что же говорит теория струн?

За Беком не задерживалось.

– Человеку доступно сколько измерений, три? А вампиру как минимум шесть. Вот Центурион сквозь стены ходит? Ходит. И у меня уже получается иногда. И я даже думаю, что вампир может осваивать новые измерения, потому что способности постоянно развиваются.

Тут обычно вклинивался фанат старого кино Симба.