S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной

Колобов уже было взялся заменить стрелку в шипостреле, но, вспомнив о лисице, обернулся. Та все так же лежала в дорожной пыли, свернувшись калачиком и мелко дрожа. Внезапно ему захотелось хоть напоследок погладить ту, что так понравилась ему в человечьем обличье. Нагнувшись, егерь протянул руку… Этот порыв его и спас.

В тот миг, когда человек отвернулся, дуб приподнялся во всю длину корненог. Ломая ветви в попытке достать наглеца, дерево рухнуло туда, где только что стоял егерь. За мгновение до этого, увидев вставшие торчком уши лисы и ощутив, что времени у него почти не осталось, Федот подхватил морфа под брюхо и кувыркнулся вперед и в сторону…

7. Там, да не те

– Ой, деда! – выдохнул Василь, от волнения расплескав по столу молоко. – И что же? Завалил тот егерь дуб, или дуб заломал егеря? И как с лисой?

Старшой, хоть и делал вид, что ему вовсе не интересно, тоже ерзал на лавке.

– Лису вам, – щербато хмыкнул старик. – Я там не был и боя того не видывал. А дуб, что дуб… небось, через мост проезжали, так и видели ствол? Наполовину в реке лежит, обгоревший весь, и корненоги растопырил… Не понравилась ему, видать, нафта-то.

– А что ж на уголь не пожгли? – баском спросил практичный Иван. – Такой ствол, да оставили валяться.

– Молод ты советы давать, – нахмурился Епифаныч, придвигая к себе блюдо с козлятиной. – Нюхнешь дымку лукоморного, тогда на тебя и поглядим.

– Деда, дальше давай! – взмолился младший. – А то уж вечереет, поди, папаня коней запрягает. Больно охота байку твою дослушать.

– Охота, так слухайте, – смилостивился старик. – Вот, значит, как оно было…

8. Те, да не эти

Оставив за спиной пылающего противника, Федот, прихрамывая, направился к путеводному камню. По пути егерь стирал с лица пот и сажу. Болело плечо, по которому пришелся удар боевой лозы. Хорошо, кевларка спасла…

Хлестнувшие по камню корни дуба содрали приличный клок ядовитого мха, явив миру кем-то выбитые слова.

– Н-да, традиция: если есть стена, на ней кто-нибудь что-нибудь обязательно напишет… Ну-ка, поглядим.

«Прямо пойдешь – славно гульнешь, но живым не уйдешь. Налево пойдешь – к любви придешь. Направо…»

Тут надпись была грубо перечеркнута, и поверх красовались вкривь и вкось набитое: «…рот шатал». К чему, совершенно неясно. Свесив буйную головушку, Федот призадумался.

– Вообще-то надо бы прямо, как князь наказывал, да уж больно на любовь охота поглядеть. И не только бы поглядеть. К тому же жрать хочется до невозможности…

Федор решительно свернул на левую дорогу, где в отдалении виднелись крыши постоялого двора и трактира. Лисица следовала за ним в отдалении. Лишь изредка то из кустов, то из высокой травы высовывался ее любопытный носик, блестели внимательные глазки, да мелькал длинный пушистый хвост.

Никаких особых сожалений по поводу отнятой у дуба жизни Федот не испытывал. Когда сзади раздался треск дерева, а затем громкий всплеск, он даже не обернулся. Гораздо больше его занимал постоялый двор впереди. Несмотря на шум и вспышки нафтовых бомб, никто не явился полюбопытствовать, что происходит у моста. Да и над трубами, поднимавшимися над крышей, дым так и не закурился. Подойдя ближе, егерь заметил, что на пастбище и в загонах не бродит скотина, не клюют зерно куры. Более того, животных даже не слышно.

– Все страньше и страньше, – вспомнилась фраза из древней книги, которую Колобов удосужился прочесть в школе егерей. – Забор цел. Вышка со стареньким пламеметом не повреждена. Ворота вот открыты – непорядок.

Федот остановился у раскрытой створки. Заходить совершенно не хотелось. Вновь всколыхнулись нехорошие предчувствия. Чтобы потянуть время, егерь оперся спиной о забор и стал насвистывать под нос «Марш Бирнамского Леса». Мелодия, считавшаяся негласным гимном княжеских егерей, всегда взбадривала Федота. Вот и сейчас, пока разум искал предлог плюнуть на все и смыться, тело уже начало действовать. Не торопясь, руки сменили в обрезе два использованных патрона. Запихнули гильзы в гнезда поясного патронташа. Обрез в кобуру. В шипострел новую стрелку – на сей раз с «гуманной» разрывкой. Анчарных осталось всего две, надо беречь. Автомат переместить поудобнее, на грудь. Что еще?

Взгляд Федота вдруг наткнулся на притаившуюся неподалеку в траве лисицу. Показалось, что карие глаза морфа смотрят на человека с иронией. Мол, с лесным гигантом справился, а теперь боишься войти в открытую дверь.

– Да не трушу я, красотка, а осторожничаю.

«Ну-ну», – словно ответила взглядом лисица. Пасть ее раскрылась в подобии улыбки.

– Ну все! Надо, Федя, надо!

Егерь развернулся и осторожно прошел меж створок.

Шипострел, поднятый на уровень глаз, искал цель. А вокруг тишина. Никого…