С Земли на Луну прямым путем за 97 часов 20 минут. Вокруг Луны

– Погоди, что еще ты скажешь, если случайности путешествия увлекут нас к южному полушарию?

– Скажу, что там еще лучше! – ответил без запинки Мишель Ардан.

В эту минуту снаряд проносился над самым кратером Коперника. Цирк имел форму почти правильного круга, и его крутые склоны выделялись очень отчетливо. Можно было даже заметить окружающую кратер двойную кольцеобразную горную гряду. Кругом расстилалась пустынная серая равнина, на фоне которой выделялись желтоватые холмы. На дне цирка, как в оправе, на мгновение сверкнули, словно громадные бриллианты, два-три конуса. Края цирка к северу постепенно понижались, опускаясь до уровня дна кратера.

Пролетая над окрестной равниной, Барбикен успел отметить огромное количество небольших гор, между прочим, невысокую кольцевидную гору, носящую название Гей-Люссак, диаметром в двадцать три километра. К югу равнина была совершенно плоской, без всяких возвышенностей. К северу, напротив, вплоть до того места, где она примыкает к океану Бурь, она напоминала водную поверхность, взволнованную ураганом; вершины гор и холмов казались рядами вздыбленных и окаменевших в своем движении волн. Всюду в разных направлениях равнину пересекали лучевые полосы, сходившиеся в одну точку на вершине Коперника. Некоторые из них имели до тридцати километров в ширину и уходили в беспредельную даль.

Путешественники рассуждали о природе этих световых полос, но, так же как и земные наблюдатели, не могли установить причину этого странного явления.

– А почему бы не допустить, что эти лучи – отроги гор, особенно ярко отражающие солнечный свет?

– Вряд ли, – ответил Барбикен. – Если бы это было так, то эти отроги при некоторых положениях Луны относительно Солнца отбрасывали бы тень, чего на самом деле нет.

И действительно, световые полосы появлялись только в то время, когда Солнце стояло прямо против Луны; при косых лучах полосы исчезали.

– Чем же все-таки объясняют эти белые лучи? – спросил Мишель. – Я не могу поверить, чтобы ученые признались в своем бессилии.

– Гершель высказал одно предположение, но не настаивал на нем, – ответил Барбикен.

– Что же это за предположение?

– Он считал, что световые полосы не что иное, как потоки застывшей лавы, которые блестят в то время, когда солнечные лучи падают на них отвесно. Это возможно, но ручаться за правильность такого объяснения нельзя. Впрочем, если мы подойдем ближе к горе Тихо, нам, пожалуй, удастся открыть причину этих блестящих полос.

– А знаете ли, друзья, на что похожа эта равнина, если глядеть на нее с высоты, на которой мы сейчас находимся? – спросил Мишель.

– Не знаю, – ответил Николь.

– Все эти обломки лавы, вытянутые наподобие веретена, кажутся огромной грудой бирюлек, разбросанных в причудливом беспорядке. Недостает только крючка, чтобы вытащить их одну за другой.

– Перестань шутить! – остановил его Барбикен.

– Ну что ж, будем серьезны! – согласился Мишель. – И вместо бирюлек предположим кости. Тогда наша равнина превратится в огромное кладбище, усеянное останками тысяч вымерших поколений. Может быть, тебе больше нравится это мрачное сравнение?

– Одно стоит другого, – ответил Барбикен.

– На тебя не угодишь! – возмутился Мишель.

– Дорогой мой, – сказал положительный Барбикен, – что толку обсуждать, на что это похоже, если мы даже не знаем, что это такое.

– Основательный ответ! – воскликнул Мишель. – Вот что значит беседовать с ученым.

Ядро между тем летело вдоль лунного диска почти с неизменной скоростью. Всякий поймет, что путешественники не думали в это время об отдыхе. Ландшафт, проносившийся перед их глазами, изменялся каждую минуту. Около половины второго утра они заметили вершину другой горы. Барбикен, справившись по карте, узнал Эратосфен.

Это была кольцеобразная гора, высотой в 4500 метров, один из чрезвычайно многочисленных на лунной поверхности цирков. По этому поводу Барбикен сообщил приятелям любопытное мнение Кеплера о происхождении лунных цирков. Знаменитый математик утверждал, что кратерообразные впадины вырыты человеческими руками.

– С какой же целью их вырыли? – спросил Николь.

– Цель-то понятна! – ответил Барбикен. – Селениты якобы предприняли эти грандиозные работы и вырыли колоссальные углубления для того, чтобы укрыться в них от солнечного зноя, так как Солнце жжет их по две недели подряд.

– А селениты не дураки, – заметил Мишель.

– По-моему, это странная идея, – сказал Николь. – Кеплеру, по-видимому, неизвестны были истинные размеры этих цирков, потому что вырыть подобные впадины могли бы только мифологические гиганты.

– Но ведь тяжесть-то на Луне в шесть раз меньше, чем на Земле, – возразил Мишель.

– А ты забыл, что и селениты сами в шесть раз меньше, – сказал Николь.

– Да и существуют ли вообще эти селениты! – заметил Барбикен.

На этом спор прекратился.

Эратосфен исчез раньше, чем снаряд успел подойти к нему настолько близко, чтобы его можно было исследовать точнее. Эта гора отделяла цепь Апеннин от Карпат.