«С» - значит сыщик

Она нетерпеливо отмахнулась рукой с распухшими суставами.

— Я с ними не разговариваю. Они не подстригают изгородь последние пятнадцать лет. Я плачу мальчику, который приходит раз в месяц и подравнивает ее. Иначе она вырастет до телефонных проводов. Их собака приходит на мой двор делать свои дела. Я шагу не могу ступить, чтобы не вляпаться в собачью какашку. Мой муж все время говорит: «Эх ты, Этель, опять у тебя собачья какашка на туфле.»

Я достала свою визитку и написала на обороте телефон дома престарелых.

— Можно оставить вам мою карточку? Если вы что-нибудь услышите, сможете позвонить. Мы будем очень благодарны за помощь.

Женщина неохотно взяла ее. Было очевидно, что ее не особенно интересуют престарелые беглянки.

— Как ее зовут?

— Агнес Грей.

— Как она выглядит? Вряд ли я смогу узнать кого-то, кого никогда не видела.

Я кратко описала Агнес. В присутствии Айрин я не могла сказать, что больше всего Агнес напоминает страуса.

— Я буду смотреть, — сказала женщина и закрыла дверь.

Мы зашли в следующий дом, и еще в следующий, примерно с таким же результатом. Когда мы дошли до угла, прошло сорок пять минут. Это была медленная работа и, пока что, непродуктивная. Агнес никто не видел. Мы двигались к востоку по Конкорд. Появился почтовый фургон и мы ждали, пока он проедет. Я взяла Айрин под руку, когда мы переходили через дорогу, следя за ее безопасностью, как Диц следил за моей.

Легкая дрожь передавалась через темно-зеленый шелк ее платья. Я с беспокойством оглядела ее. Годы обесцвечивания придали ее волосам резко-белый оттенок, как будто она наконец добилась полного исключения малейшего намека на цвет в тоненьких прядях. У нее совсем не было бровей, только коричневые линии, которые она нарисовала карандашом, широкие дуги, как у нарисованного ребенком человечка. Я видела, что когда-то ее можно было назвать красивой. Правильные черты, голубые глаза, необычные своей яркостью. Одна из ее фальшивых ресниц отвалилась и торчала, как маленькое перышко. Ее лицо было слишком бледным, чтобы выглядеть здоровым, но фактура кожи была поразительной. Она напоминала забытую актрису одной роли из сороковых годов, услышав о которой вы удивляетесь, что она до сих пор жива. Она положила дрожащую руку на мою, ее пальцы были такими холодными, что я в тревоге подалась назад. Ее дыхание было частым и поверхностным.

— Господи, Айрин, у вас руки как лед. С вами все в порядке?

— Это со мной бывает. Через минуту все пройдет.

— Давайте найдем место, где вам сесть.

Мы подходили к трехэтажному дому, обшитому вагонкой, высокому и узкому, с крыльцом на три стороны. Двор был солнечным, с только что подстриженной травой. Я знала, что здесь находится пансион, потому что у нас с Рози был этот адрес. Внутри дома я не была. Как только Рози поняла, что здесь нет подъезда для инвалидного кресла, мы вычеркнули дом из списка. Я вспомнила, что владелец был энергичным мужчиной лет семидесяти, достаточно приятным, но не обладающим оборудованием для неходячих постояльцев.

Я уже открыла скрипнувшую металлическую калитку и заметила шевельнувшуюся занавеску, как будто кто-то выглянул в окно. Казалось, в этом районе люди следят за окружающим. Я не могла поверить, что Агнес умудрилась пройти хотя бы полквартала и никто ее не заметил.

Мы подошли к крыльцу, и Айрин опустилась на нижнюю ступеньку. Она склонила голову на колени. Я положила ладонь ей на шею, внимательно всматриваясь в ее лицо. В ее горле слышались хрипы.

— Вы хотите лечь?

— Нет, пожалуйста. Все будет в порядке. Это моя астма. Я не хочу поднимать шум. Только посижу здесь немножко.

— Постарайтесь замедлить дыхание, ладно? Вы начинаете задыхаться. Я не хочу, чтобы вы потеряли сознание.

Я посмотрела на улицу, нет ли там Клайда, но его не было видно. Я поднялась по ступенькам и подошла к двери. Владелец пансиона появился как раз перед тем, как я собиралась позвонить.

Этот человек в юности, должно быть, был здоровяком. Когда-то мускулистые плечи обмякли с годами. Он был чисто выбрит и лыс, его продленный лоб придавал ему младенческий вид.

Под глазами у него были мешки, а на левой щеке — большая родинка, как изюмина.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Его глаза скользнули на Айрин. Если она потеряет сознание, у меня будет серьезная проблема.

— С ней все будет в порядке. Немножко закружилась голова, и просто нужно посидеть.

Пропала женщина из дома престарелых на этой улице, и мы обходим дома, в надежде, что кто-нибудь ее видел.

Он сфокусировался на моем лице, с интересом изучая его.

— Я где-то вас видел. Мы знакомы?

— Кинси Миллоун. Я была здесь пару недель назад со своей приятельницей.

— Точно, точно. Теперь я вспомнил. Темпераментная рыжая малышка с сестрой в инвалидном кресле. Я сожалел, что не смог ее принять. Это она пропала?

— Нет. Это другая.

Я подняла руку над головой, описывая Агнес.

— Высокая, очень худая. Ее нет с раннего утра, и мы никак не можем ее найти. Я не могу поверить, что она ушла далеко.