Сабина на французской диете. Брюнетка в клетку

Никаких старушек во дворе не наблюдалось. Да что там: ни одной вшивой кошки не было видно в палисаднике. Голые кусты растопырили в стороны ветки, да одинокий «гриб» детской песочницы торчал среди черного газона. Как сотни других дворов, этот казался неуютным и заброшенным. По тротуару время от времени проходила скорым шагом какая-нибудь фигура, но быстро исчезала во тьме – было уже поздно, и люди торопились спрятаться в квартирах. Гулять во дворе собственного дома поздно вечером давно уже не приходило никому в голову. Только хозяин какой-нибудь собаки Баскервилей мог позволить себе подышать свежим воздухом и поглазеть на звезды, покуда его любимица шныряет между тесно припаркованными автомобилями.

Тверитинов вывел машину на широкую улицу и, перестроившись в средний ряд, прибавил скорость.

– Устали? – спросил он сочувственно. – Завтра необходимо сделать несколько звонков моим партнерам. Звонки срочные и важные. Начать нужно часов в восемь. Успеете выспаться?

– Наверное, – равнодушно ответила Сабина. На самом деле она пыталась вспомнить, чем ей предстоит завтракать. Кажется, опять пустым кофе.

Остальной путь они проделали в молчании. Тверитинов ехал очень быстро, Сабина никогда так не носилась по городу. Когда перед ними возник знакомый шлагбаум, он спросил:

– А где вы живете?

– В Ясеневе.

Тверитинов длинно присвистнул:

– Ну, ничего себе! Вам до дому еще пилить и пилить. Черт, я не ожидал, что вы издалека.

– Что значит – издалека? – обиделась она. Обиделась и тут же зевнула, поспешно прикрывшись ладонью. – Ясенево – это ведь не Нальчик. Доеду как-нибудь.

Он нашел свободное место на стоянке, во дворе своего дома пристроил машину и, как только Сабина захлопнула за собой дверцу, поспешно выбрался вслед за ней.

– Подождите, – приказал он ее спине. – Предлагаю вам заночевать на рабочем месте. У меня есть свободная комната. Даже несколько свободных комнат.

Сабина остановилась, повернулась к нему с непроницаемым видом.

– Ваша предшественница часто оставалась в этой квартире. – Он специально не сказал «у меня», это прозвучало бы слишком интимно. – Она держала здесь пижаму, зубную щетку и вообще… сумку с вещами. Очень удобно на самом деле.

– Ну, я даже не знаю… – Сабина не представляла себе, отвечает ли ночевка в квартире босса деловой этике.

– Решайтесь, честное слово, – нетерпеливо закончил он. – Нам осталось спать всего ничего. Вы будете клевать носом всю дорогу, а я стану волноваться.

Ей было приятно слышать, что он будет волноваться.

– Ладно, – мягко ответила она. – Только пижамы у меня нет. И зубной щетки тоже. Придется вам мне их одолжить.

Удовлетворенный, он включил сигнализацию и, широко шагая, направился к подъезду. Сабина шла за ним, механически наступая в те же лужи. Она в самом деле хотела спать. К сожалению, есть тоже. Мясо как-то слишком быстро переварилось, и желудок уже замер в предвкушении. Не собираются ли ему в ближайшее время подбросить чего-нибудь еще? Нужно поскорее ложиться спать, иначе он начнет громко требовать добавки.

В лифте они оба чувствовали себя неловко. Вернее, Сабине казалось, что босс не в своей тарелке, хотя, когда они выходили на лестничную площадку, он отступил и с улыбкой сказал:

– Прошу, напарник.

Интересно, отчего это у него такое хорошее настроение? У него чуть фирма не сгорела, еще предстоит разбираться с милицией и приводить офис в порядок, а он чему-то радуется.

Тверитинов между тем заметил, что ее любимый пакет все еще при ней. Ему ужасно хотелось посмотреть, что там внутри. Впрочем, вряд ли это возможно. Если только спросить у нее в лоб. Он поддался импульсу и спросил:

– Что такое вы прячете в пакете?

Они стояли в прихожей и снимали обувь. Но как только вопрос сорвался с его языка, Сабина повела себя, как мышь, очутившаяся посреди кухни в тот момент, когда там включили свет. Она метнулась сначала в одну сторону, потом в другую, к вешалке, вжалась в нее и посмотрела на него круглыми глазами.

– Я не прячу, – наконец выдавила она из себя. – Там просто… личное.

– Пишете стихи? – спросил Тверитинов, который решил, что если там не пошлые картинки, то, конечно, какая-нибудь женская ерунда. Ты так красив, тебя люблю я. Не сплю, страдая и горюя. Какие-нибудь вирши, от которых у нормальных людей делается несварение. Пусть лучше она их прячет. А то еще вдохновится его вниманием и захочет выступить. Графоманы обожают читать вслух, хлебом их не корми.

Он предложил ей на выбор две комнаты: одну большую, рядом со своей спальней, и вторую маленькую, ближе к кухне. Разумеется, она выбрала маленькую. Он в этом даже не сомневался. Надо же подчеркнуть свое целомудрие! Принес ей пижаму – абсолютно новую, в пакете и с ярлыком. Выделил полотенца – целую стопку – чтобы хватило на душ. Кажется, у женщин все сложно: одно полотенце – для ног, другое – для рук, третье – для волос. Даже смешно.

Она скрылась за дверью, а Тверитинов на секунду замешкался с уходом, держа ладонь на ручке. И вдруг услышал, как звонит ее мобильный телефон.