Сабина на французской диете

«Выходит, это не месть, — подумала Сабина про себя. — Просто так сложились обстоятельства». Опять обстоятельства! Что-то постоянно мешает их романтическим свиданиям. С самого начала. Она заставила себя улыбнуться. Плевать на обстоятельства!

— Куда тебя отвезти? — спросил Максим.

«В Ясенево», — про себя ответила она, а вслух сказала:

— Да прямо к офису. Ты же едешь в офис? Я просто пересяду в свою машину.

Он все-таки поцеловал ее. Она уже застегнула куртку и поправляла шарф, когда Максим ее обнял. Это был сладкий поцелуй, в котором хотелось раствориться без остатка. Впрочем, раствориться без остатка не получалось. Поцелуй имел осадок, ибо был смешан с их спешкой, запахом никому не нужного мяса и слишком резкой туалетной воды.

Когда Максим отпустил ее, Сабина на секунду прижалась щекой к его груди и обняла за талию.

— Господи, — выдохнул он. — Я начинаю ненавидеть своего двоюродного брата.

«Еще одна тень буревестника, — раздраженно подумала Сабина, спускаясь по ступенькам. — Я знаю Тверитинова всего три дня, а он уже довлеет над моей личной жизнью».

Возле офиса было тихо и пустынно. Впрочем, несколько автомобилей украшали стоянку, и Максим немедленно заметил:

— Эмма все еще здесь. И Чагин, разумеется.

— Почему — разумеется? — спросила Сабина, обратившая внимание только на красивую иномарку Тверитинова. Она у него всегда блестела и даже в плохую погоду ухитрялась оставаться довольно чистой. Не то что ее собственная «старушка».

— Потому что Чагин — заноза в заднице. Если где-нибудь неприятности, можешь быть уверена, он отирается поблизости.

Дальнейшие события этой ночи разворачивались по сценарию, который даже любитель приключений не счел бы скучным. Максим подвел Сабину к машине и быстро поцеловал в щеку. И ушел, махнув на прощание рукой. Несколько раз виновато оглянулся, а у самой двери приложил пальцы к губам и послал ей поцелуй по воздуху. Она смеялась.

Села за руль и тотчас услышала голоса: Максим возвращался на улицу, но уже вместе с Тверитиновым — кажется, она узнала бы его фигуру даже в полной темноте. Сабина затаилась — не хотелось, чтобы босс ее увидел. Мужчины подошли к «Фольксвагену», тихо переговариваясь. Максим сел за руль, Тверитинов — рядом с ним, и они быстро отъехали, скрывшись за углом.

Сабина решила, что ей тоже пора. Как назло, заднее стекло оказалось заляпанным грязью. Озираясь по сторонам, она достала из багажника тряпку и принялась очень быстро протирать стекло. Ночь была тихой и лунной. От города в небо уходил свет, и звезды подслеповато моргали наверху. Несколько фонарей стояли на посту, выхватывая из темноты куски асфальта и боковые стены домов. Быстрая кошачья тень промелькнула возле подвала.

Неожиданно Сабине почудилось неподалеку еще какое-то движение. Как будто кто-то прятался в тени здания, справа от входа. И изредка шевелился, переступал с ноги на ногу, но не выходил на открытое место. Напряжение, в котором она жила все это время, дало о себе знать. Сердце бухнуло так, словно только и ждало подходящего случая пуститься галопом. Сабина прыгнула в машину, заблокировала дверцы и повернула ключ в замке зажигания.

Машина вздрогнула, но не завелась. «Этого не может быть, — пронеслось у Сабины в голове. — Ничего подобного со мной не должно случиться». Неужели, совершив один легкомысленный поступок, она распахнула какую-то таинственную дверь, и в ее жизнь потоком хлынули неприятности? Она поворачивала ключ еще и еще раз — безрезультатно.

Уходя, Максим и Тверитинов не заперли входную дверь. И остальные машины находились по-прежнему тут, на стоянке. Значит, внутри здания еще остаются люди. Эмма и Чагин точно. Позвать их? Однако крик может спровоцировать того, кто прячется в тени. Она крикнет, но не известно, услышат ли ее? Вдруг эти двое сейчас в подвале? Или просто не желают, чтобы нарушали их уединение. По крайней мере света не видно ни в одном окне.

Сабина заперла машину, собралась с силами, сделала вдох, длинный выдох — и бросилась бежать, держа в поле зрения темноту возле здания. Рванула на себя дверь, которая легко подалась, и влетела внутрь. Захлопнула дверь за собой и закрылась на задвижку, которой, слава богу, озаботился обстоятельный Роман Валерьянович.

Горела только одна лампа, нехотя цедившая свет, и холл был заполнен его мутной желтоватой жижей. Стояла страшная тишина, и только часы над конторкой сухо отмеряли секунды. Это были неприятные короткие щелчки — днем часы никто не слышал, и ночью они брали реванш, громко диктуя свою волю.

Больше всего на свете Сабине хотелось сейчас отыскать кого-нибудь в этом мертвом здании. Даже Эмме Вениаминовне она обрадовалась бы, как самому близкому другу. Вспомнив, что у нее есть мобильный телефон, Сабина достала его из сумочки и набрала номер Грушиной. Длинные гудки были ей ответом. Один, два, три, восемь… «Абонент не отвечает», — появилась надпись на дисплее. Спасибо, что хоть аппарат разговаривает с ней.