Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней

Минна постоянно жила в многокомнатной квартире Фрейдов и, в отличие от Марты, интересовалась тем, чем занимался муж ее сестры. Фрейд неоднократно обсуждал с ней различные психоаналитические идеи и делился с Минной своими мыслями.

Однажды, когда приглашенный в гости к Фрейду Юнг оказался на какое-то время наедине с Минной, она сказала ему, что Зигмунд во всем доверяет ей. При этом она загадочно, как показалось Юнгу, улыбнулась.

Возвратившись в Цюрих, Юнг рассказал об этом эпизоде своей жене Эмме и поделился с ней своим предположением относительно того, что, быть может, между Фрейдом и Минной существуют интимные отношения.

Жена Юнга отмела данное предположение мужа, сказав, что Фрейд не способен на подобное, да и не посмеет сделать это. Юнг не стал переубеждать Эмму. Однако впоследствии он поведал другим людям об эпизоде, имевшем место на квартире Фрейда. Тем самым был дан толчок возникновению различного рода разговоров о возможной сексуальной связи между мэтром психоанализа и его свояченицей.

Если Фрейд действительно воспользовался предоставляемой моралью сексуальной свободой, размышлял Юнг наедине с самим собой, то сам Бог велел ему, молодому и здоровому мужчине, преступить черту моногамного существования.

Стоит ли придерживаться былых семейных устоев, если, согласно взглядам Фрейда, в основе неврозов лежат подавляемые человеком сексуальные желания?

Может быть, ему пора выпустить «птичку» на свободу?

И все же долгое время Юнг не мог поступиться своими принципами. Он убеждал себя в том, что не может подвергнуть риску так удачно складывающуюся врачебную и научную карьеру. Он подавлял в себе вспыхнувшие чувства к молодой русской пациентке, предлагая ей помощь в качестве врача, друга и наставника.

Однако 1908 год оказался переломным в жизни Юнга. Лечение Отто Гросса, исповедующего полигамный образ жизни и предлагающего полигамию в качестве эффективного средства для поддержания физического и психического здоровья, обернулось радикальным пересмотром ранее разделяемых Юнгом ценностей.

Сабина Шпильрейн еще только собиралась выступить в качестве врача и исцелить больного Юнга своей любовью, когда Отто Гросс, будучи больным, страдающим от наркотической зависимости и поступившим на лечение к Юнгу, перевернул психоаналитическую ситуацию таким образом, что подчас невозможно было сказать, кто из них двоих является аналитиком, а кто пациентом.

От моногамии к полигамии

В начале лечения Гросс вызывал у Юнга явную антипатию. И в этом нет ничего удивительного, если учесть то обстоятельство, что пациент злоупотреблял наркотиками, в то время как врачу были несвойственны подобные «дурные привычки». Юнг не только негативно относился к наркотикам, но и был великим трезвенником. Он строго соблюдал правила, установленные в Бургхольцли Блейлером, который сам не употреблял спиртное и требовал того же от своих подчиненных.

Однако по мере осуществления курса лечения Юнг стал открывать в Гроссе ранее неизвестные ему качества. И дело не только в том, что Гросс нравился Фрейду, который говорил о нем как о талантливом и умном человеке. Этот неряшливый и не сдерживающийся в выражении своих эмоций пациент стал все больше привлекать Юнга своими экстравагантными идеями и своей неординарной жизнью.

Гросс ввел Юнга в тот мир необузданных страстей и жизнеутверждающих деяний, который был отделен от швейцарского врача плотной завесой религиозных и светских предписаний, способствующих правильному обустройству жизни.

Этот мир всегда прельщал Юнга. Он манил его к себе и в то же время вызывал у него опасения. Поэтому Юнг с восхищением взирал на пучину страстей, затянувшую на дно Гросса, не побоявшегося с головой уйти в эту непонятную для швейцарского врача реальность, которая представлялась ему странной, вызывающей одновременно и удивление, и ужас.

Дело дошло до того, что не только Юнг анализировал Гросса, но и последний стал анализировать его самого. Причем пациент оказался в большей степени психоаналитиком, чем лечащий врач.

Юнг и Гросс на протяжении нескольких дней и ночей столь интенсивно анализировали друг друга, что подчас лишались последних сил и одновременно погружались в объятия Морфея.

В конце мая 1908 года Юнг признавался Фрейду в том, что когда во время анализа Гросса он начинал вязнуть в своих концептуальных построениях, то пациент, этот «славный парень», приступал к анализу его самого. В этих случаях, как заявлял Юнг, улучшалось не только психическое состояние Гросса, но и его собственное здоровье.

В середине июня того же года Юнг сообщает Фрейду, что проводит с Гроссом все дни и ночи. Обоюдный анализ привел к тому, что он выявил у себя те потаенные наклонности, которые были свойственны Гроссу и которые, в отличие от него, тот открыто проявлял.

«В Гроссе я обнаружил многие аспекты моей подлинной природы, так что он часто кажется мне моим братом-близнецом».

Именно об этом открытии Юнг и написал Фрейду, подчеркнув тем самым новый поворот в восприятии им самого себя.