Сабля Чингизидов

Из грузовика посыпались матросы. Пассажиров «лендкрузера» обыскали и аккуратно уложили на грязном полу, а ребята Стригункова запаковали незадачливых переговорщиков в наручники.

– В опилки, в опилки их мордами кладите. Пусть свои помойные рыла прочистят, – подсказывал матросам Козлов.

– Ну суки, – рычал дядя Арчи. – Кровью заплатите. Своей и своих мокрощелок.

Козлов вогнал тяжелым флотским ботинком лицо дяди Арчи в опилочную кучу. От боли и унижения дядя взвыл.

– Ладно, кончай развлекаться. Грузи их в машину, – распорядился кавторанг.

– А мы их в расположение повезем? – озадаченно спросил старший группы Стригункова.

– А что же, их за вооруженное нападение на конвой в санаторий везти? – удивился кавторанг, укладывая конфискованные стволы в полиэтиленовый пакет. – Сдадим в особый отдел. Пусть разбираются.

– У-у, суки! – опять взвыл дядя Арчи, услышав про особый отдел.

В два часа ночи задержанного Арчила Кашраева ввели в кабинет каперанга Стригункова.

– Я требую, чтобы меня как гражданское лицо передали в органы МВД, – заявил Арчил с порога.

– А зачем вам в МВД? – приветливо спросил Стригунков. – У них знаете какие очереди? Вы бы допроса неделю ждали. А у нас красота. Только арестовали, а уже допрашивают. Нет, что ни говорите, флотский порядок с гражданским не сравнить. Каким образом вам стало известно о прохождении конвоя с секретным грузом?

– Каким грузом? Каким конвоем? Ты что мне шьешь, начальник? У меня же масть другая. Мы в кафе зашли, а там ваши краснофлотцы хулиганят.

– По нашим сведениям, кофейня «У Кати» работает в воскресенье с двенадцати дня. Каким образом вы вчетвером оказались ранним воскресным утром возле неработающего кафе? Откуда вам стало известно место предполагаемой остановки колонны?

– Да не было нам ничего известно! У нас стрелка была забита с хозяином кафе.

– Можете назвать имя?

– Да не знаю я имени. Они открылись на нашей территории, ну мы им стрелку и забили.

– С какой целью вы назначили встречу предполагаемому хозяину кафе?

– Так наша же территория, они платить должны!

– То есть с целью рэкета?

– Чего, какого рэкета?

– С целью вымогательства денежных средств у хозяев бизнеса с угрозой применения силы, – разъяснил Стригунков. – Так?

– Нет, не так.

– Значит, вы приехали с другой целью. С целью нападения на колонну, – торжествующе заключил каперанг. – Каким образом вам стало известно о прохождении колонны?

Кашраев обхватил голову двумя руками и стал стучать ею об стол.

– Не нападали, не нападали мы на колонну! Понимаешь?

– А зачем стволы с собой взяли? От девочек отбиваться? Давайте подытожим. Хранение огнестрельного оружия. Это раз. Нападение на офицера флота при исполнении служебных обязанностей. Два. Нападение на охраняемую колонну с целью захвата секретного груза. Три. Отказ от сотрудничества со следствием. Это четыре. – Стригунков вышел из-за стола и стал напротив Арчила. – Вы же опытный человек. Четыре срока. Как же вы решились на такой риск? На кого работаете, Кашраев?

– У-у, порву, сука, – вдруг зарычал дядя Арчи и бросился на Стригункова.

Его встретил прямой в челюсть, как две капли воды похожий на удар, успокоивший его товарища утром. Все-таки одна школа давала себя знать.

– Унесите задержанного, – приказал Стригунков, взял трубку телефона и набрал номер Сидоренко.

– Клиент скорее готов, чем нет, – отрапортовал он бодрым голосом. – Завтра приступаю к завершающей стадии операции. Но учти, я его могу держать только до завтрашнего вечера.

Между тем на родной земле задержанных царила некоторая растерянность. К обеду в кофейню заглянул молодой парень в черной футболке с аббревиатурой нью-йоркского управления полиции «NYPD» на груди. Он осмотрел джип, запаркованный у кафе, зашел в кофейню, внимательно осмотрелся внутри и спросил Таню:

– Где Арчил?

– Дядя Арчи? – невинно переспросила та.

– Да, где он?

– Он приезжал утром, но они уехали в военной машине.

– Что за машина? Откуда?

– Из Севастополя.

– А номера запомнила?

– Нет, – честно призналась Татьяна.

Они уже закрывались, а в понедельник у них был выходной. Девочки вышли из кофейни. Парень в футболке садился в «жигули», за рулем которых был уже знакомый красавец-капитан из милиции.

В понедельник в течение дня Кашраева еще раза четыре приводили на допрос, но каперанг был занят. Кашраев каждый раз подолгу ждал в коридоре на тесном складном стульчике перед кабинетом особиста. Он то и дело проваливался в сон, но каждый раз дежурный матрос его вежливо будил, теребя за плечо:

– Проснитесь. Здесь спать нельзя.

Наконец в три часа совсем сомлевший от бессонницы и обрушившихся на него неприятностей Кашраев сидел на уже знакомом стуле. Челюсть свою он после ночного допроса почти не чувствовал и хмуро смотрел мимо каперанга куда-то в угол.