Сабля Цесаревича (СИ)

— Слушай, у тебя французского словарика с собой нет случайно?

— Да нет, — удивленно развела руками девочка. — Сегодня же нет французского. Зачем он тебе понадобился?

— Да мне мама позвонила, сказала, что к нам может прийти практикант-француз, который в Питере учится, — объяснил Пожарский. — Вроде бы как должен прийти в наш класс на русский и провести у нас проверочную. Маме еще утром позвонили, оказывается…

Его мать была не только активным членом родительского комитета, но и главой местного совета муниципальных депутатов. Так что причин не верить Павлу у соседки по парте не было — его маме и правда могли сообщить, что к ее сыну на урок придет практикант, или какая-нибудь проверка, или еще кто-нибудь важный. Слабым местом в легенде было только то, что обычно практикантов отправляли в гимназию в конце учебного года, а не в начале, но на случай, если бы одноклассница засомневалась в его словах, у Паши было заготовлено объяснение — он сказал бы, что практикант-иностранец пересдает практику, которую ему не удалось сдать весной. Однако, как оказалось, он зря так перестраховывался — соседке и в голову не пришло, что с мифическим студентом что-то не так, и она тут же засыпала Пожарского вопросами:

— Твоя мама что-нибудь конкретное про него говорила? Откуда он, из какого города? Почему у нас учится?

— Нет, она сказала только, что это студент из Герцена и что ему нужен зачет по практике, — ответил Паша, а потом, чуть помолчав, добавил, словно только что вспомнил. — А, еще она назвала его «симпатичным мальчиком» и сказала, чтобы я его не подкалывал умными вопросами. Так и говорит: «Не мешай ему, он такой милый мальчик, симпатичный, жалко его в ваш класс отправлять!»

Рядом с их партой остановились еще две девочки, с интересом прислушивавшиеся к разговору. Соседка Паши поманила их еще ближе к себе и принялась заговорщицким шепотом пересказывать новость:

— Девки, Пашка говорит, на последний урок придет практикант-француз! Молодой, красивый и богатый!

Пожарский с трудом удержался, чтобы не засмеяться — о том, что выдуманный им иностранец богатый, он вообще-то не говорил. Но теперь созданный им образ практиканта уже начал жить самостоятельной жизнью.

— Откуда ты знаешь? Это точно? — заинтересовались девочки.

— Не совсем точно — мама сказала: скорее всего сегодня на последний урок, — ответил Павел. — У студентов иногда бывают внезапно какие-то дополнительные занятия.

— Что делать будем? — спросила его соседка своих подруг, и те растерянно переглянулись. В класс, тем временем, заходили остальные семиклассники, в том числе и девчонки. Соседка Паши заспешила к ним навстречу, и вскоре почти все девочки уже шушукались в углу, пытаясь сделать нелегкий выбор — сбежать с урока в ночной клуб, открывший днем двери для несовершеннолетних, или остаться в школе, чтобы познакомиться с молодым иностранцем, который когда-нибудь закончит учебу в России и вернется домой, в Европу, туда, куда мечтают уехать «все уважающие себя люди».

Их «военный совет» прервали звонок на урок и вошедшая в класс математичка. Девочки разбежались по своим местам, и в течение следующих сорока пяти минут яростно переписывались с помощью сообщений в чатах, СМС-ок и записок, содержание которых Пожарский мог бы «предсказать» с точностью до буковки. Его соседка ерзала на месте, вертелась, подавая своим подругам какие-то знаки, и не успокоилась даже после нескольких замечаний от учительницы. Паша приглядывал за ней краем глаза, но даже не пытался прочитать ее записки — он и так прекрасно знал, о чем в них сейчас идет горячий спор.

На следующей перемене седьмые классы обедали, но из девочек, учившихся в седьмом «А», большинство снова провели почти все время перед зеркалом в холле, и лишь немногие успели еще и забежать в столовую. Четвертый и пятый уроки прошли в бурной переписке, тщательно скрываемой от учителей и оттого еще более напряженной. Пару раз сообщения получил и Паша — кое-кто из девочек решил еще раз спросить у него, точно ли на шестой урок должен прийти француз, и Пожарский оба раза повторил, что «это не совсем точно, но скорее всего».