Сабриэль

— Нечего плакать, — резонно сказал кот. — Столько людей умерло, пытаясь восстановить порядок! Четверо Аборсенов погибли в сражениях со Смертью. Мой нынешний Аборсен не позволяет себе лечь и поплакать. Возьми себя в руки и постарайся ей помочь.

— Да что я могу? — вяло спросил Тачстоун, утирая лицо одеялом.

— Как что? — фыркнул Моггет. — Для начала оденься. Там, на борту корабля, лежат разные полезные вещи, например меч и тому подобное.

— Но мне нельзя владеть королевским…

— А ну-ка, делай то, что тебе говорят, — строго сказал Моггет. — Думай о себе как о воине с мечом присягнувшем на верность Аборсену, если так тебе лучше. Хотя в настоящее время здравый смысл гораздо важнее, чем честь.

— Очень хорошо, — смиренно ответил Тачстоун. Он встал, надел белье и рубашку, но никак не мог натянуть брюки на сильные ноги.

— На корабле ты найдешь и килт, и чулки, — сказал Моггет.

Тачстоун кивнул и стал забираться в дыру, старательно избегая прикосновения к Моггету. На полпути он остановился.

— Ты ей не скажешь? — спросил он.

— Кому и что?

— Ей. Аборсен. Пожалуйста. Я сделаю все, чтобы помочь. Но это было неумышленное действие. Я имею в виду мое участие… Пожалуйста, не говори ей…

— Нечего меня умолять, — решительно сказал Моггет. — Я ничего не могу ей сказать. И ты не можешь. Поторопись — она скоро вернется. Пока ты будешь одеваться, я расскажу ей только конец нашей истории.

После умывания в ручье Сабриэль чувствовала себя здоровее, чище и счастливее. Она хорошо выспалась, и утреннее омовение очистило ее от крови. Ссадины и синяки, смазанные лекарственной мазью, быстро заживали. В результате она чувствовала себя на восемьдесят процентов нормальной, на десять — готовой к активной жизни. К тому же ей предстоял завтрак в новой компании, а не только с насмешливым Моггетом. Он, конечно, был полезен как охранник. К тому же он заверил ее, что, попробовав на вкус знак Хартии на лбу молодого человека, понял, что он не заколдован и не запятнан Свободной магией.

Она думала, что молодой человек еще спит, и слегка удивилась и забеспокоилась, когда увидела его стоящим у борта корабля. Непроизвольно рука легла на рукоятку меча.

Нервничая, она подошла к кораблю. Ее любопытство сдерживалось необходимостью быть осторожной с незнакомцем. Одетым он выглядел по-другому. Старше и как-то испуганней. У его ног лежали два меча, на несколько дюймов вынутые из ножен. Его талию уже обхватил широкий пояс для мечей.

— Проклятые шнурки, — проворчал он, когда она была уже в десяти шагах от него. У него был приятный голос, глубокий, но немного сиплый.

— Доброе утро, — сказала Сабриэль.

Он обернулся и, потеряв равновесие, упал на колено.

— Доброе утро, миледи, — хрипло ответил он, склонив голову и стараясь не встретиться с ней взглядом. Она увидела, что он нашел пару больших золотых серег, которые оттягивали мочки его ушей. Кроме серег она видела только макушку его головы с вьющимися волосами.

— Я не миледи, — сказала Сабриэль, подумав о том, что предложила бы в этой ситуации мисс Прионт, исходя из правил этикета. — Меня зовут Сабриэль.

— Сабриэль? Но вы же Аборсен! — медленно произнес человек.

Похоже, он не отличается живым умом, подумала Сабриэль, вряд ли за завтраком возникнет оживленная беседа.

— Аборсен — этой мой отец, — сказала она, строго глянув на Моггета, как бы предупреждая его о том, что он не должен вмешиваться. — Все немного сложнее, я объясню вам позже. А как вас зовут?

Он заколебался, потом пробурчал:

— Не могу вспомнить, миледи. Пожалуйста, называйте меня Тачстоун.

— Тачстоун? — переспросила Сабриэль. Имя показалось ей знакомым. — Но это же шутовское имя. Почему вас так назвали?

— Потому что это то, что я и есть, — равнодушно ответил он.

— Тачстоун, — продолжала Сабриэль. — Обычно так называют умных шутов, что вовсе не плохо. Полагаю, вы думаете, что вы глупец из-за того, что были в заточении на носу корабля и, конечно, в Смерти.

— В Смерти! — воскликнул Тачстоун. Он посмотрел на Сабриэль и встретился с ней взглядом. У него был на удивление ясный, умный взгляд.

— Ваш дух как-то сохранился сразу же за границей Смерти, — стала объяснять Сабриэль. — А ваше тело существовало в виде деревянной статуи. Все это было сделано Свободной магией и волшебством. Очень сильное воздействие! Мне интересно, почему это с вами случилось!

Тачстоун отвернулся, и Сабриэль заметила, что он смутился. Она поняла, что его объяснение будет полуправдой, в лучшем случае.

— Я не очень хорошо помню, — медленно сказал Тачстоун, — хотя понемногу память возвращается. Я был… охранником из Королевской Гвардии. На Королеву напали… внизу, у лестницы. Я помню сражение, взмахи мечей и вспышки знаков магии Хартии — все мы, охранники, были магами Хартии. Мне показалось, что я в безопасности, но нас предали… и вот… я здесь. Не понимаю, каким образом.