Сачлы (Книга 1)

- Он мой племянник, - внушительно заметил Поладджан. - А я давний рабочий. Помните, как вы говорили: "Что ты втерся в общество, объясни, не скрывай, рабочий!.." Так вот, я и хочу если не сам, так через племянника втереться в просвещенное общество, муаллим!

Учитель был счастлив встретиться со своим читателем.

- А давно вы в Балаханах?

- Да бритва не касалась еще моих щек, когда я встал в очередь перед воротами промысла.

- Ого! А как живется здесь? Достаточно ли зарабатываете?

- Сказать по правде, господин Мирза, живем впроголодь, - откровенно сказал Поладджан, но голос его прозвучал твердо, не жалобно.

- Видно, жизнь рабочих всюду и везде тяжела, Поладджан, - горько вздохнул учитель.

- Да, пока тяжела, - многозначительно сказал дядя.

- Но перемены близятся! Рассвет не за горами!

- Ах, господин учитель, - торопливо сказала Марьям-ханум, кутаясь в старенькую чадру, как и надлежало по обычаю, - мы бессовестно сели Поладджану-киши на шею, но мы будем работать, будем, уж вы нам верьте! И я стану трудиться, ведь мне не привыкать, и сын тоже пойдет на промысел.

- А я в этом не сомневался, - просто сказал Мирза-муал-лим - Вижу, что вы люди трудолюбивые, надеетесь лишь на руки свои. Ну что ж, приятель, - весело обратился он к Таиру, то впадавшему в отчаяние, то предававшемуся светлым мечтаниям, - решено... Беру тебя в школу!

Марьям-ханум попыталась поцеловать руку благодетеля, но учитель на этот раз рассердился по-настоящему, сверкнул глазами, покраснел и ушел в здание школы.

На следующее утро Таир пришел сюда с учебниками и тетрадками.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Проводив тетушку Нанагыз в вестибюль, Алеша Гиясэддинов поискал глазами женщину с тремя девочками, дожидавшуюся Демирова, но портье сказал ему, что они ушли куда-то в столовую по соседству - проголодались... Сперва девочки хныкали, дергая мать за подол платья, потом заплакали.

- Если она вернется, то немедленно проведите ее в номер к товарищу Демирову, - попросил Алеша.

Ровно в восемь вечера портье постучал в дверь, ввел в комнату высокую седую женщину с худым, обезображенным горестями лицом и трех девочек, жавшихся к материнским коленям.

- Как вы сами просили...

- Благодарю вас, товарищ! - Демиров указал женщине на диван. - Прошу, баджи. Это вы весь день дожидались меня? Напрасно, напрасно!.. Нужно было сразу же подняться сюда.

- Мне нужно видеть секретаря райкома партии Таира Демирова, - стараясь овладеть собою, сказала Лейла.

- Да, я вас слушаю, баджи.

Лейла вывела девочек на балкон, усадила там в соломенные кресла, велела не шуметь, не баловаться, затем проверила, плотно ли закрыл двери в номер ушедший портье, и лишь после этого сказала, запинаясь:

- Меня зовут Лейла.

- Я вас слушаю, Лейла-баджи, - так же серьезно сказал Таир.

- Я жена Гашема Субханвердизаде.

Рука Демирова, лежавшая на столе, вздрогнула, дернулась, словно от электрической искры, он с трудом подавил готовый вот-вот сорваться с уст крик изумления.

- Я вас слушаю, Лейла-баджи, - ровным тоном повторил Демиров. - Если разрешите, я закурю...

Голос Лейлы зазвучал бесстрастно, и со стороны могло показаться, что она рассказывала Демирову не о себе, не о своем горе, а о какой-то другой женщине.

- Я не хочу пока обращаться ни в Центральный Комитет партии, ни в Совет Народных Комиссаров, чтобы не позорить Гашема.

- Что ж, может быть, это и правильно, - заметил Таир, еще не понимавший, о чем пойдет речь, но уже почувствовавший сердцем, что он видит перед собою несчастную. - Однако учтите, баджи, что вклиниться между мужем и женою хуже, чем пролезть между ногтем и мякотью пальца. Так пословица-то учит.

Лейла кивнула без улыбки.

- Я все продумала, я выплакала все слезы. Потому, товарищ Таир, я еще способна говорить более или менее спокойно с вами, с секретарем райкома... Чувство достоинства, гордости останавливало меня, и я терпела. Запомните, вы первый, кому я открываю сердце, полное скорби!

- Но Гашем часто приезжает в Баку по служебным делам, - заметил Демиров. Разве вы не встречались с ним?

- Он скрывается от меня, от детей! - воскликнула Лейла. - Здесь он подружился с каким-то человеком по имени Вели и живет у него.

Демиров насторожился: "А знает Алеша этого самого Вели? Нужно справиться".

- Разными могут быть отношения мужа с женою, - сказал Таир.-Простите, баджи... Но как можно забыть своих единокровных детей?

- Что значат для Гашема его дети! - с горечью усмехнулась Лейла.

- Но деньги-то присылает?

- Раньше присылал, хотя и неаккуратно, а теперь вовсе перестал.

- Почему? - Демиров чувствовал, что его вопрос прозвучал наивно.

- А вы у него спросите, - сказала Лейла.

- Обязательно спрошу, - пообещал Таир. - Мы заставим его приехать сюда за вами, за детьми и взять вас к себе. В горы надо отвезти девочек, чтобы отдохнули. Да и у вас, баджи, утомленный вид.

- Разве я думаю о себе!.. - Слезы брызнули из глаз Лейлы, она порывисто схватила девочек и, не поблагодарив Демирова за внимание, вышла с ними из номера.

Таир в этот момент заметил, что он курил третью папиросу подряд.