Сачок для бабочек

Мало того, что я потерял почти все, что было у меня дорогого, так этот участковый пытался влезть ко мне в душу, чтобы выскрести оттуда последнее! То, что мне самому теперь было просто жизненно необходимо! Это казалось мне верхом кощунства и несправедливости. Именно поэтому я не собирался делиться скудными остатками того, что составляло мою былую сущность, ни с кем. Тем более, с человеком, видящим свой долг не в том, чтобы докопаться до истины, а в том, чтобы нарыть фактов, которые уведут его в противоположном от нее направлении. Я понял это тотчас, едва старлей коснулся моих личных переживаний, как мне думалось, совершенно не связанных с поджогом отчего дома.

– А дай, я тебя чайком побалую, Степаныч! – вдруг, точно по волшебству, возникла перед участковым Ольга Петровна. – А хошь, так чо и покрепче изобразим!

Тот, кисло поморщившись, мельком глянул на нее.

– Нельзя мне, хозяюшка дорогая! На службе – я… А, впрочем!

Взгляд старлея на градус, а то и два, как будто бы убавил в холоде, точно морозильная камера, дверку которой забыли плотно прикрыть.

– От чаю не откажусь! Вот щас допрошу подозреваемого и тогда… Ставь пока что чайник на плиту, а то у меня и в самом деле в горле – засуха.

– Ну, это – другой разговор!

И хозяйка вновь исчезла из нашего поля зрения. После этого участковый вновь пристегнул меня к собственной довольно мрачной персоне своими «булавками». Так что я ощущал себя перед ним словно громоотвод перед ударом молнии, который казался неотвратим. «И за какие грехи – такая напасть? – с тоской и каким-то, по моему мнению, совершенно нелепым внутренним мандражем, ужасно злившим меня, думал я. – Отчего мне в жизни отведена ужасная роль: страдать за других?»

– Не стану тебя ничем обнадеживать, дружок!.. Кстати, у тебя карманы в штанах, случаем, не дырявые?

– Какие карманы?! Вы это – о чем?

Старлей начинал меня просто бесить.

– Да, все – о том же, гражданин Йовицкий! Отвалят тебе в них такой срок, что не унесешь! Если, конечно…

Голос участкового заскрежетал, точно листовая жесть под ногой ночного вора, осторожно ступавшего по крыше, чтобы через чердак влезть в чужой дом.

– …не расколешься напополам, точно грецкий орех, и не выложишь всю правду, какой бы хреновой она ни была!

Сердце мое опять тревожно заколотилось, но теперь значительно чаще. Перед глазами все куда-то поплыло. Мне показалось, что еще – немного, и я упаду в обморок. «Ну, и пусть! – с каким-то тайным злорадством мелькнуло в моем затуманенном горем мозгу. – Так даже будет лучше!»

Видимо, я не заметил, как Петровна очутилась возле меня потому, что я вдруг почувствовал, как чья-то теплая и мягкая ладонь коснулась моего холодного и потного лба.

– Впрочем, мне-то – что! – слышал я, как сквозь сон, все тот же, настораживающий и пугающий, скрежет из слов, хватающих острыми когтями за живое, смысл которых, был предельно ясен. – Я свое, что мне предписано по службе, исполнил. Намедни передам бумаги в следственный отдел, а там хоть сено не скирдуй… Преступник, заживо спаливший свою мать, должен быть наказан!

– Я не …!

Но что-то помешало мне закончить фразу. Видимо, силы мои и вправду были на исходе. И тут мне на помощь опять пришла хозяйка дома.

– Что ж, ты такое творишь, Степаныч! Мальчишке всю жизнь испоганить хочешь?

Ольга Петровна воинственно подбоченилась, образовав по краям внушительного торса два равнобедренных треугольника, и по самые запястья утопив оконечности дланей в не предвзятости своего естества. Приблизившись к участковому и, слегка склонившись над ним, она, точно обломок скалы, вот-вот готова была обрушиться на того, кто вызывал в ней лишь искреннее негодование.

– А ты-то, здесь – причем, Петровна?! К чему в разговор встреваешь?! – вскипел участковый. – Убийцу выгораживаешь? Он же, сопляк этот, ненавидел мать свою за то, что она счастью своего сыночка мешала! Запирала его в собственном доме чуть на замок, только чтоб он при ней оставался, а не шашни допоздна с деревенской девкой водил. Видно, страсть как боялась, что к добру это не приведет. Отчим-то Левицкой, когда узнал, что падчерицу его этот похотливый сучонок изнасиловал, так и впрямь убить его грозился! А он – не такой человек, чтобы словами бросаться!.. Так, молодняк этот от проблем разве убережешь?! У них, видите ли, любовь!.. Поэтому, что ему – запреты старших? Он в окно – прыг, и был таков! А бедная мать всю ночь глаз не смыкай да с боку на бок ворочайся. Жди, когда безобразник этот, ее ненаглядный сыночек, под самое утро вместе с матюгами кочетов со свиданки вернется.

– Ты все сказал?

Весь, раскрасневшись от напряжения и ору, участковый достал платок и стал торопливо промокать обильный пот, выступивший у него на лице.