Сад

Долго ждал Вася этого дня, а дождавшись — задумался: нелегко уходить из колхоза, с которым был связан, как с родной семьёй, всей жизнью, работой, думами о будущем.

На рассвете он уехал в сад. На яблонях наливались плоды. Ветки стланцев устало клонились к земле, а ветки ранеток напоминали початки кукурузы: так много было на них плодов. На прощанье сад порадовал небывалым урожаем! Кусты крыжовника, выращенные из семян, собранных отцом, были особенно дороги. Не проходило дня без того, чтобы Вася не побывал на этом участке. Присматривался ко всему. Перезимовали кусты хорошо. Через месяц созреют ягоды…

Вот они — три десятка кустов. Все выращены из одних и тех же семян, однако у каждого из них есть что-то своё. Они разнятся и по количеству шипов, и по форме листьев. Ясно, что и ягоды у них будут разными по вкусу. Надо всё отметить, всё записать, как делают настоящие селекционеры. Лучше бы перевезти кусты в «Победу», но… нет, он не сможет сделать этого. Он не потревожит сада, в котором всё связано с памятью об отце. А для наблюдения за маточными кустами будет приезжать раз в неделю.

Вася запряг коня в телегу и, пригласив Капитолину, поехал прощаться с лесными полосами. Сидели спиной друг к другу и некоторое время молчали.

День был серый, мягкие тучи, закрыв небо, опускались всё ниже и ниже. Быстрые как молнии ласточки то и дело мелькали перед глазами, едва не задевая земли острыми крыльями. С вершины тополя, опустив голову и став горбатой, ворона жаловалась на то, что у неё разболелась спина. На опушке бора кашлял бурундук, словно он простудился в первое же прохладное утро. Будет дождик. Но на открытых массивах он уже ничего не поправит: тощие низкорослые стебельки пшеницы пожелтели и скрючились. Там земля не вернёт семян. Иное дело — возле лесных заслонов: зимой лежали снега, теперь подымаются хорошие хлеба. Дождик подбодрит, ускорит рост. Тут, пожалуй, вырастет центнеров по двенадцать! Для засушливого года — отлично!.. Не нахлебником явится он, Вася Бабкин, в семью Дорогина, — осенью получит на трудодни и привезёт воз пшеницы!.. В Глядене поймут — надо выращивать леса!.. И он, первым делом, приготовит землю под лесной питомник: в сентябре посеет клён, в ноябре — берёзу…

Вот старая лесная полоса. Кроны тополей давно сомкнулись, а нижние сучья переплелись и превратились в непролазную чащу, изломанную сугробами. Если полосу оставить такой, то зимой её опять всю забьёт снегом, сугроб окончательно поломает клёны, покалечит кустарники, а в двадцати пяти метрах будет чернеть голая земля. Осенью надо обрезать лишние сучья, сделать полосу ажурной, продуваемой, и тогда снег ляжет ровным толстым слоем на всю клетку поля.

— Знаю, — буркнула Капитолина. — Это надо было сделать ещё в прошлом году.

— Не хватило сил.

— В крайности — весной.

— А весной…

— Можешь не объяснять. — И Капа расхохоталась. — Весну проженихался! Что, не мог ты, как все добрые люди, зимой свадьбу справить?.. Не говори, не говори. Всё равно запишу — твоя недоделка.

Осмотрев все лесные полосы, они возвращались в сад. Теперь Капа сидела рядом с Васей и продолжала, вперемежку со смехом, сыпать упрёки:

— Вольготничал много. От работы за бабину юбку прятался. Специально, чтобы на меня да на Тыдыева навалить побольше…

— Он будет на зарплате…

— А тебе что за дело до его зарплаты?

— Неловко за человека. В колхоз и — на зарплату. Вроде сознательный, а… с такими пережитками.

— А ты с какими? Или у тебя — одни недожитки?.. Другие парни женятся — баб в колхоз привозят, а ты вышел замуж! Ха-ха-ха!.. Молчал бы лучше. Не лез бы с критикой.

Конечно, ему лучше молчать. И Вася до самого сада не проронил ни слова. А там, переходя из квартала в квартал, говорил только о том, что нужно было сделать немедленно. Капа, в тон ему, отвечала коротко:

— Вижу.

Но она не умела сердиться, не любила молчать и вскоре спросила — долго ли он будет ходить букой. На её характер — лучше критика, чем молчание. И Вася снова разговорился. Он советовал выкорчевать старые деревья, отжившие свой век, и посадить новые.

— Обязательно новые сорта, — подчеркнул он. — Саженцы возьмите у нас…

— Уже — у вас?! — усмехнулась Капа.

— У Трофима Тимофеевича, — поправился Вася.

— Быстро ты всеми думками перебазировался туда!

Как же, ведь…

Бабкин не дал договорить что-то ехидное. Он предупредил, что осенью сам доставит саженцы новых сортов Дорогина.

— Ладно уж, приготовлю землю. Мне Петренко тоже обещал самолучшие сорта. А Тыдыев привезёт виноградные отводки. Ой. какой у него виноград! Ты бы съездил, Василий, поглядел. Чёрный, розовый — всякий! Один сорт он назвал по-своему — Эркелен. Это по-нашему будет — Нежный. Мне очень глянется это имя. Ягоды сладкие. Такие золотистые, как солнцем налитые! Пойдём, посмотрим, где у нас будет виноградник…

Капитолина продолжала рассказывать об успехах мужа: в прошлом году уже было собрано полтонны винограда, а нынче уродится ещё больше!..

Вот и весь сад. Остаётся только селекционный участок крыжовника. Вася стал грустным и медлительным.