Сад богов

— Мы подверглись нашествию сов? — допытывался Ларри. — Они ворвались в кладовку и улетели, унося в когтях кучи отбивных?

— Нет-нет, милый, они еще совсем маленькие. Они не способны на такое. У них совершенно очаровательные глаза, и они буквально умирали с голоду, бедные крошки.

— Держу пари, речь идет о каком-нибудь новом приобретении Джерри, — мрачно произнес Лесли. — Я слышал, как он с кем-то ворковал перед ленчем.

— В таком случае пусть выпустит их на волю! — рявкнул Ларри.

Я сказал, что это невозможно, они еще птенцы.

— Совсем крошки, — увещевающе подхватила мама. — Они не виноваты.

— Как это понимать — не виноваты? — возмущался Ларри. — Эти проклятые твари набили брюхо моими отбивными…

— Нашими отбивными, — перебила его Марго. — Откуда у тебя такой эгоизм?

— Пора прекратить это, — продолжал Ларри, не обращая внимания на слова Марго. — Ты слишком потакаешь мальчишке.

— Эти отбивные столько же наши, сколько твои, — настаивала Марго.

— Чепуха, милый, — сказала мама. — Ты чересчур преувеличиваешь. Это же всего-навсего птенцы.

— Всего-навсего! — язвительно повторил Ларри. — У него уже есть одна сова, с которой мы знакомы по горькому опыту.

— Улисс — очень славная птица, он никому не докучает, — защищалась мама.

— Для тебя, может быть, и славная, — сказал Ларри. — Потому что он не срыгивал на твою постель еду, которую не в силах был переварить.

— Это было давным-давно, милый, и после не повторялось.

— И вообще, при чем тут наши отбивные? — спросила Марго.

— Дело не только в совах, — возразил Ларри, — хотя, видит бог, если так будет продолжаться, мы скоро уподобимся совоокой Афине. Да он у тебя совершенно отбился от рук. Взять хотя бы историю с черепахой на прошлой неделе.

— Это была оплошность, милый. Он никому не хотел зла.

— Оплошность! — саркастически произнес Ларри. — Распластал проклятую тварь по всей веранде. В моей комнате пахло, как от сапог капитана Ахава. Да я потратил целую неделю плюс пятьсот галлонов одеколона, освежая атмосферу, чтобы можно было входить в комнату, не боясь задохнуться.

— Мы ощущали этот запах столько же, сколько ты — негодующе сказала Марго.

— Можно подумать, ты единственный его слышал.

— Вот именно! — воскликнул Лесли. — Хуже всего пахло в моей комнате. Мне пришлось спать на задней веранде. С какой стати ты всегда считаешь себя единственным страдальцем!

— Ничего подобного, — презрительно ответил Ларри. — Просто меня не интересуют страдания всякой мелкоты.

— Твоя беда в том, что ты эгоист, — повторила Марго, цепляясь за свой исходный диагноз.

— Хорошо, — отрезал Ларри. — Делайте что хотите. Вы еще взвоете очень скоро, когда все ваши постели будут в совиной блевоте. А я пока поселюсь в гостинице.

— Ну вот что, хватит говорить о совах, — твердо произнесла мама. — Кто будет пить чай?

Выяснилось, что чай будут пить все.

— Я испеку лепешки, — сказала мама, вызвав волну радостных вздохов, потому что мы все обожали мамины лепешки с кремом, маслом и домашним земляничным вареньем.

— Я пригласила на чай миссис Вадрудакис, так вы уж ведите себя прилично, — добавила мама.

Ларри застонал.

— Что это еще за миссис Вадрудакис, черт побери? Какая-нибудь старая зануда?

— Опять ты за свое, — строго сказала мама. — Она производит очень славное впечатление. Я получила от нее такое милое письмо, она просит у меня совета.

— Это по какому же поводу? — осведомился Ларри.

— Дело в том, что ее очень огорчает, как крестьяне обращаются со своими животными. Сам знаешь, какие у них тощие кошки и собаки, а бедные ослики все в болячках. Ну вот, она и задумала учредить здесь на Корфу общество защиты животных от жестокого обращения, вроде Королевского общества у нас в Англии. И хочет, чтобы мы ей помогли.

— От меня помощи ей не будет, — решительно заявил Ларри. — Я не собираюсь помогать кому-либо защищать животных, скорее буду за жестокое обращение с ними.

— Полно, Ларри, не говори таких вещей, — сурово заметила мама. — Я ведь знаю, ты это не всерьез.

— Вот именно, что всерьез, — возразил Ларри. — И поживи эта Вадрудакис с неделю в этом доме, она поняла бы меня. Своими руками стала бы душить всех сов на своем пути ради спасения собственной жизни.

— Словом, я прошу вас всех вести себя вежливо, — твердо сказала мама. И добавила: — И пожалуйста, Ларри, оставь в покое сов. Она может посчитать нас ненормальными.

— Так оно и есть, — с чувством заключил Ларри.

После ленча я обнаружил, что Ларри, как это с ним часто случалось, ухитрился восстановить против себя двух возможных союзников в его антисовиной кампании — Марго и Лесли. Марго, увидев совят, пришла в неописуемый восторг. Она только что овладела искусством вязания и теперь с непомерным великодушием вызвалась вязать для них все, что я пожелаю. Я попытался представить себе совят одетыми в одинаковые полосатые свитеры, однако непрактичность этой идеи вынудила меня с сожалением отказаться от любезного предложения сестры.

Зато помощь, предложенная Лесли, была более практичного свойства: он сказал, что готов настрелять для меня воробьев. Я спросил, может ли он делать это каждый день.