Сад грехов (СИ)

Но, конечно, никто не стал бы слушать меня. Поэтому я лег на нары, закрыл глаза и выровнял дыхание.

Со стороны парня слышалось поскрипывание, чувствовалось легкое потряхивание нар. А потом все внезапно стихло. Как будто он заснул. Или подкрадывался.

Я с усилием заставил себя лежать спокойно, не открывая глаз. И через пару минут ощутил касание. Кто-то осторожно дотронулся до моей груди, потом аккуратно залез в карманы. Они были пустыми, и я продолжал притворяться спящим. Вот же дурачок, пытается обокрасть спящего убийцу в камере!

Но в следующий миг руки сомкнулись на моем горле. Я захлебнулся воздухом. Распахнув глаза, попытался сесть - но ублюдок уперся коленом мне в грудь и ожесточенно сдавливал шею. Он оказался неожиданно сильным и, как я наконец понял, совершенно безумным.

Я попробовал скинуть его, не удалось. Стал извиваться под ним, как змея, но лишь разбередил раненую ногу. Перед глазами потемнело.

Мое тело обмякло и безвольно опало на нары. Я опустил руки и позволил гребаному психу терзать мое горло. Он засмеялся лающим смехом, разжал хватку и глумливо ударил меня по лицу. И тогда я схватил его.

Я плохо соображал из-за недостатка кислорода, я просто бил и рвал, как получалось. Мы прокатились по нарам и рухнули на пол. Парень отчаянно сопротивлялся, и я помню, как, склонившись, запустил зубы ему в шею. Помню вкус его крови и звук с которым его голова первый раз ударилась о стену. Помню момент, когда он стал слабеть, а я схватил его за плечи и стал колотить об пол. А вот когда именно он умер - не могу сказать.

Очнулся я уже когда от головы парня остался какой-то кровавый фарш, в который с хлюпаньем погружались мои кулаки. Я замер, прижавшись лбом к забрызганной стене, осознавая, что натворил. Было очень тихо. Никто не спешил помочь моей жертве.

Прошел, наверное, час, когда дверь камеры открылась, и внутрь вошел полицейский, отирая с губ серебристый сок.

***

Я поплатился за то, что их недооценивал. Наверное, так бывает со многими серийными убийцами. Нам тяжело поверить в то, что остальные люди тоже живые, что у них тоже есть мечты и желания, такие же сильные, как и наши. Поэтому от них не ожидаешь догадливости и упорства. Не думаешь, что они способны на многое ради того, чтобы жить в удобном для них мире.

Как же я был глуп!

Теперь вся моя вселенная - закольцованный бетонный тоннель. Пол покрыт старой грязью, гладкие стены высотой в три метра - не заберешься. Вместо потолка - железная решетка, сквозь которую можно увидеть небо. Синее-синее, глубокое, как океан.

Я брожу по своей тюрьме, наматывая километр за километром. Останавливаюсь, чтобы уловить малейшие отличия в ее однообразности: случайные голоса наверху, упавшие листья, шум механизмов, которые работают рядом под землей, прорывая новые ходы.

Когда я сплю, мне снится прекрасный сад и худой человек в армейской шинели. Риэлтор... Только теперь он выглядит спокойнее и веселее. Не смотрит пристально, а лениво валяется на траве. Ветерок ерошит его волосы, поднимает челку, открывая аккуратную круглую дырочку во лбу - выходной след пули.

Он лежит рядом со стеной, у которой его расстреляли восемдесят лет тому назад. Сейчас по ней поднимается ярко-красная лоза.

Все легенды нашего города - правда. Зеки действительно пытались саботировать строительство, подмешивая всякую дрянь в массу для кирпичей. Некоторые из них погибли при испытании препаратов. И каждый из них, умирая, проклинал это место и всех его жителей, проклинал от всей души. Потому это место и было таким безрадостным и гиблым.

Впрочем, сейчас наш город сильно похорошел.

Утром я просыпаюсь от того, что слышу грохот отодвигаемой решетки и скрежет металлических тросов. В мой лабиринт медленно опускается платформа с хнычущим человеком в центре: он вскакивает и бежит, едва она касается пола.

Отлично! Я уже на ногах. Я мчусь к нему, радуясь азарту охоты.

Человек сворачивает за угол - и падает, поскользнувшись на гниющих останках своего предшественника.

- Осторожно, здесь скользко, - смеюсь я.

Он лежит на разлагающемся теле, вздрагивая, судорожно втягивая воздух. Паренек видел, как умирают люди и самому ему подыхать очень не хочется. Интересно, как много народу он прикончил своими руками.

- Уйди от меня... монстр! - почти по-детски воет он.

- Я не монстр. Я палач.

Мне становится жаль его. Кто знает, как он дошел до такого. Может быть, он жил в нищете, попал в дурную компанию, и преступником стал просто потому что так случилось, а не по велению души.

- Не убивай меня. Прошу. Вот, возьми!

Дрожащей рукой он достает из-за пазухи и протягивает мне на ладони завернутый в бумажный платок кусочек плода. Маленький, почти прозрачный ломтик.

- Хочешь? Он вкусный.

Еще бы. Конечно же.

Я беру кусочек и без промедления швыряю в рот. Внутри меня взрывается феерия вкусов. Он одновременно сладкий и острый, бодрит, как кофе, и ударяет в голову, как крепкий ром.

- Спасибо.

Я вежливо наклоняю голову. Паренек достоин благодарности - я так долго мечтал отведать плод убийства. И кто бы мог подумать, что мне принесет его очередной приговоренный к высшей мере!