Сад каменных цветов

Сван лежала на мраморных ступеньках, которые уходили в глубину. Одна рука ее оказалась под головой, волосы колыхались на воде вокруг нее. Над бассейном поднимался легкий белесый пар, и белый шелковый халат Сван казался огромными крыльями. Она сама была пугающей и нереальной. Ангел, дух, освободившийся от земного притяжения, подчиняющийся только ею установленным законам.

– Я нашел ее и подтащил к бортику, – объяснил Леон. – Мисс Сван выбросилась из окна своей спальни. Никто не видел, как это случилось. – Он судорожно сглотнул. – Я вызвал «Скорую». А Карен наверху со своей бабушкой. – Леон посмотрел на особняк с нескрываемой печалью. – Мисс Матильда умерла.

Я бросилась мимо Леона к бассейну, спрыгнула в воду и подошла к бабушке. Ее глаза были закрыты. Даже в неярком свете я заметила, какое измученное, исстрадавшееся у нее лицо.

– Сван! – негромко позвала я. – Бабушка…

Она открыла глаза, огромные, синие, безжизненные, и посмотрела на меня.

– Я знаю, куда ты водила Эли, – сказала она. Я кивнула:

– Теперь я отвечаю за все. Я рассказала ему правду.

Взгляд Сван оторвался от моего лица, когда Эли вошел в воду и встал рядом с ней. Он выглядел мрачным и просто смотрел на нее. Краем глаза я видела, что Леон подошел ближе и стоит на бортике над нами.

– Я должен пойти посмотреть, как там Карен, – объявил он, повернулся и ушел в дом.

Оставшись наедине со Сван и Эли, я повторила свои слова:

– Я теперь отвечаю за все, бабушка. И сама принимаю решения. Я рассказала Эли о том, что мы сделали. И разбираться с последствиями тоже буду я.

– Ты всегда удивляла меня, – прошептала она, но не сводила глаз с Эли. В его взгляде не было жалости и снисхождения. Он медленно поднял руку и показал ей кулон Клары. Бриллиант сверкнул в свете фонарей.

– Вы убили свою сестру, – сказал он. – И вы позволили умереть моему отцу.

Сван опустила веки в знак согласия с его словами и медленно провела языком по губам.

– Ну, так толкни меня под воду. Сделай это. Моя семья выточила вашу из самого лучшего камня. Я сделала тебя таким, какой ты есть. Благодаря мне ты теперь достоин моей Дарл. У тебя хватит мужества убить меня.

У меня по телу побежали мурашки. Я наклонилась над Сван и с отчаянием смотрела на Эли. Его лицо застыло, в глазах заблестели слезы.

– Я не могу ненавидеть вас сильнее, чем люблю Дарл, – сказал он и отбросил кулон в сторону.

Я беззвучно зарыдала. Взгляд Сван остановился на мне.

– Тогда ты сделай это. – Ее голос шелестел еле слышно, как дуновение ветра. – Докажи, что ты сильная, что ты можешь. Ты видела, как это делается.

Я покачала головой. По ее воле в этом бассейне совершался какой-то странный, извращенный обряд крещения. Сван как будто получала назад свою душу и отдавала наши души нам. Я просунула руку ей под плечи, обняла, погладила по щеке, хотя мои пальцы были испачканы землей из Сада каменных цветов.

– Я люблю вас. Только вы никогда этого не понимали…

– Я понимала, но не могла позволить тебе любить меня. Ради тебя самой. И ради меня. Любить так тяжело…

– Нет, это неправда! Позвольте мне обнять вас хотя бы сейчас. Что бы ни случилось, я буду здесь, с вами.

И Сван не выдержала. Я прочла по ее лицу, что она любит меня, что просит прощения, что она отчаянно одинока, но обрела покой. Эли просил меня сделать выбор, но я не смогла. Сван сделала. это за меня. Она освободила меня, но оставила жить с истиной, которая тяжелее любого камня. И я сама решила нести эту ношу.

– Внучка, – прошептала Сван, – у меня больше нет сердца. Ты забрала мое сердце…

Я целовала ее лоб, закрытые глаза, щеки. Впервые за всю мою жизнь я касалась губами ее кожи. Она умерла у меня на руках, паря в воде, словно в воздухе.

* * *

Дарл не пожелала остаться дома. Вместе с раздавленной горем Карен она последовала за бабушкой и Матильдой сначала в морг больницы, потом в похоронный зал Бернт-Стенда. Всю ночь они просидели, держась за руки, подле накрытых простынями тел в холодном, темном помещении с мраморным полом. Люди со всего округа, услышав об этих двух смертях, пришли, чтобы молча разделить их горе. Они сидели на одеялах при свете пробивающейся сквозь облака луны. К рассвету на лужайке у входа в похоронный зал собралась целая толпа.

Эли прошел пешком по спящим улицам города до особняка Бродсайд, разбудил мать и Белл и сообщил им, что Матильда и Сван скончались этой ночью. Мать склонила голову в молитве. Белл заплакала. Эли все пытался решить, что именно он должен им сказать, какую правду, но ему это никак не удавалось. Мать и Белл как можно скорее должны были узнать, что отец невиновен в смерти Клары. Но Эли снова и снова слышал спокойные слова Дарл: «Я была там, когда Сван убивала Клару», – и едва сдерживал стон отчаяния.

– Что с тобой? Что-то тревожит? – спросила его мать.

Эли только покачал головой, и она не стала больше мучить его расспросами.