Сад камней

– Черт… аптечку бы какую-нибудь! – Михаил тоже не очень представлял себе, что нужно делать, но, как минимум, промыть рану, перевязать, остановить кровь, что там еще? – Крис, все в порядке, сейчас мы вам… поможем. Вы не знаете, здесь есть врач? Врач, доктор? Скорая помощь? Лан, найди… тряпку, что ли! И воды дай…

– Вот… бумажные полотенца тут!

– Толку-то от них! – Михаил принялся осторожно промокать кровь вокруг раны, чтобы хоть увидеть – что? Что он со своим гуманитарным образованием может понять в ране? Он и перевязать-то ее толком не сможет. Лана совала ему какое-то полотенце – оно же наверняка нестерильное, его нельзя! Он намочил угол полотенца в поднесенной Ланой кружке с водой и начал протирать Крису лицо, потихоньку подбираясь к ране. Вроде не так чтобы… прям рана: ни торчащих костей черепа, ничего такого, что обычно описывают в детективах. Края… а какие бывают края – рваные? Вот эти края – они рваные или нет?

Надо срочно вызвать врача.

Как это они тут столько времени прожили – и ни малейшего представления, есть ли здесь скорая помощь, или 911, или еще что-нибудь.

– Может, Машка знает, как врача вызвать?

Крик сзади раздался так неожиданно, что Михаил дернулся и угодил своим полотенцем почти в самую рану, а Лана отскочила к стене. Оба даже не поняли, что и на каком языке им кричали, и с ужасом, а потом с облегчением и радостью уставились на ворвавшихся полицейских.

– Отойдите! – повторил приказ Кемаль. – Он жив?

Он уже видел, что да, потерпевший жив, но, бесшумно войдя в неожиданно осветившийся, когда они к нему приблизились, дом, он увидел только склонившихся над телом людей и, не разобрав толком, кто и что перед ним, велел им стоять, не двигаться, ничего не трогать… зря, как выяснилось, старался: все равно они ничего не поняли.

Ладно, слава богу, что все поправимо, что очередного трупа, уже маячившего перед ним и особенно перед Нихатом, нет, – переходим на английский.

– Что с ним? Вы что-нибудь видели? Кого-нибудь?

– Нет, – почти хором, но явно не сговариваясь, ответили они. Везет сестрам, подумал Кемаль: одна вчера Эмель нашла, эта сегодня Криса. Отпуск из серии «будет что вспомнить». – Мы вошли, потому что он стонал… я хотела покормить кота, рыбу принесла, она… где-то там, и кот тоже… там, наверно.

– Было открыто?

– Ну да. Мы… я то есть… я испугалась даже, потому что как в кино… мы вошли просто проверить, что все… ну все в порядке… мало ли.

– Понятно.

Нихат уже что-то говорил в телефон, и от всей этой суеты – от вопросов Кемаля, от звуков телефонных кнопок и коротких непонятных указаний Нихата – стало как-то спокойно: служба спасения прибыла, обывателей просят не беспокоиться и отвечать на поставленные вопросы, а нервных просят не смотреть. Все свободны, кроме участников операции.

– Что с ним? – подала голос Лана, наблюдая, как прибывшие спасатели ловко и привычно осматривают Криса и делают что-то такое, что, наверно, следовало бы сделать им самим.

– Ударили чем-то тяжелым… он что-нибудь говорил? Был в сознании?

– Мы не поняли. Он стонал и вроде бормотал что-то, а потом…

– Орудия-то нет, между прочим. Не об стенку же он так приложился, – по-турецки сказал Нихат. Черт их знает, этих туристов: может, это они сами его и стукнули… не вдвоем, конечно, а, например, муж этой дамы, которая вчера, как известно, с этим англичанином по всякой античности разъезжала… а он, например, решил, что она не просто разъезжала, вот он и… силы-то хватило бы, англичанин-то вон какой тощий, а дама закричала, а потом оба бросились смотреть, чего натворили, а теперь делают вид, что нашли?..

А, чем не версия? Очень даже версия! Только чем он тогда его?.. Вокруг ничего подходящего не валялось: ни дубин, ни клюшек для гольфа, которыми иностранцы, если верить их фильмам, частенько друг друга колошматят, ни каминных щипцов или кочерги, которые они тоже вроде уважают, ни… бейсбольной биты какой-нибудь.

Впрочем, бейсбол в Америке, а у нас англичане да русские… и тут, между прочим, вообще Турция – или уже нет?!

– Вы ничего здесь не брали? – спросил Кемаль, тоже озадаченный отсутствием того самого тяжелого, но, похоже, не совсем тупого предмета. Тупой предмет, как правило, оставляет другие раны, здесь было что-то… шероховатое, не гладкое, кирпич какой-нибудь, например. От него, кстати, могли остаться следы, но возле раны этот русский все вымыл, теперь там ничего не найти, да и вообще: не труп, слава богу, надо рану обрабатывать, кровь останавливать, а не следы в ней искать! И где опять же тот кирпич?

– Чего, например? – удивилась Лана. – Мы только вошли… мой муж, наоборот, все время твердил, чтобы я ничего не трогала.

– И вы не трогали? Не переставляли, не брали, не… – он не знал, каким бы еще глаголом обозначить их возможные необдуманные действия, – не прятали?