Сад камней

Просто среди жизненно важных вещей Николай выделял для себя две – работа, то есть это самое строительство, и семья, то есть Маша. Нет, Мишка, конечно, тоже, Мишку он обожал, но не мог не понимать, что Мишка, тем не менее, это произведение Маши, она может захотеть и родить еще сколько ей угодно мальчишек и девчонок, и он их всех будет обожать и баловать, но главным все же была она сама. Точно, абсолютно такая жена, о какой он всегда мечтал.

И он изо всех сил старался, чтобы и она думала о нем так же: точно такой муж, какой мне нужен. Только он и никто другой.

– Тут, Ник, собственно, две истории, – быстро заговорила Маша, отправив двух Мишек наверх. – Во-первых, вышло недоразумение, здешние хозяева вдруг решили из Германии заявиться, Татьяна, бедная, чуть инфаркт не получила! Представляешь, раз – и передумали, а нам куда?! Ну, Татьяна все уладила, мы в тот вон – видишь? – дом переселиться могли, а сегодня с утра пораньше выяснилось, что эти придурки-хозяева не приедут! То есть они вроде как в Турцию прилетели, но где-то еще решили остаться… в Бодруме, что ли? Это тут курорт такой. Словом, все отлично, а то куда бы я Мишку с Ланой поселила? Там же наверху хозяйка бы жила… то есть не совсем хозяйка…

– Ладно, Маш, что ты так волнуешься? Все устроилось – и слава богу… или Татьяне, или этим хозяевам! Давай мне суп грибной, и лобио тоже, и что там еще?

– Салат могу быстренько… а еще тут… да, слушай, Лана пошла за вещами, я при Мишке не хотела… она тут с англичанином одним подружилась… да нет, ничего такого, правда! Он археолог, на развалины ее возил, нас тоже приглашает… словом, он один живет, а когда вчера убийство это… он ей предложил у него на третьем этаже… а утром нам сказали, что мы можем здесь остаться, и она за вещами пошла… Мишке не надо, наверно…

– Погоди, какое убийство-то?! Ты о чем вообще?

– Сейчас, Ник, я… – Николаю показалось, что она сейчас заплачет – это она-то, его образцовая, идеальная жена, которая, как и он сам, всегда холодно и практично подходила ко всем трудностям жизни, не делала ни из чего проблем, наоборот, решала все эти проблемы, никого и никогда не призывая на помощь. И слез – этого оружия остальных, не образцовых и не идеальных женщин – в ее репертуаре прежде не водилось, и за это он ценил ее еще больше, всегда с презрением выслушивая жалобы приятелей на чуть что рыдающих, беспомощных жен и подружек.

Выбирать надо правильно – и все дела. Вот он: выбрал, причем мгновенно, почти с первого взгляда – и ни слез, ни проблем, ни истерик.

А сейчас тогда что?

Николай даже на секунду растерялся, не зная, как себя вести.

– Маш? Ты… ты в порядке?

– Я вчера обнаружила тело… труп, – пояснила она, стараясь (умница какая, не заплакала все-таки!) говорить тихо, но четко. – Нашу соседку убили, и я обнаружила тело. Мы туда должны были переехать, я говорила. У них два дома, один они нам согласились сдать – вместо этого. И я туда стала носить вещи, а она убиралась там… а потом я вхожу… господи, ты не представляешь, это такой ужас был, такой ужас!

– Ни фига себе! Ладно, Маш, все, – он отобрал у нее нож, которым она пыталась резать помидор, обнял ее и погладил по голове, – все, все прошло, черт с ними, не вспоминай больше! Все закончилось, мы в этом доме, нас это не касается, сейчас вот поедим с Мишкой – и на море…

– Да как не касается, когда я, во-первых, свидетель, и меня полиция допрашивала и еще наверняка будет, а во-вторых, если тут по поселку маньяк разгуливает…

– А это маньяк был?

– Да я не знаю, кто это был, но ведь среди бела дня… а я там совсем рядом… может, я даже в это время в доме была, представляешь?!

– И что же – никто ничего не видел, не слышал? Как убили-то?

– Мечом японским. Меч для харакири, то ли сувенирный, то ли настоящий, у соседа был… а у нее пылесос работал, вот никто и ничего… – она прерывисто вздохнула.

«Тефаль»… – почему-то промелькнуло в голове у Николая, – о чем, блин, думает «Тефаль», делая такие пылесосы с убийственным шумом?»

Он понимал, что ерничать сейчас не время, но какие-то мысли о бесшумной бытовой технике в стилистике в зубах навязших рекламных роликов против его воли заметались в голове. Типа: «бесшумный пылесос – и убийцы вам не страшны!» – смешно, но Машке не скажешь, черный юмор, совсем черный.

Убийство, как ни стыдно признаться, оставило его равнодушным.

Ужас, конечно, но не наше дело, сами мы не местные, если Машка так боится – поменяем билеты и через недельку в Москву, что нам мешает? Хватит, и так два месяца почти тут загорают, ему самому и неделя сойдет, успеет наплаваться. Двери на ночь запирать получше, с открытыми окнами не спать – да и кто с ними спит в такую жару, одно спасение кондиционер! – и никто к ним не влезет, никакой маньяк. Ну и за Мишкой получше следить, да Машка и так всегда… как наседка… а сейчас они вообще все вместе… и Мишка с Ланой… по одному не ходить, по вечерам особенно… нет, ничего страшного, все путем.

А полиция пусть только попробует… мы иностранные граждане, нечего нас в свое убийство впутывать! Допрашивать они ее будут… пусть только явятся!