Сад камней

— Не решили, однако я все же позволю себе выразить согласие с Константином Александровичем: вам лучше остаться, — указал Мирин. — Даже больше, когда я уйду, вам лучше активировать систему безопасности. Она заблокирует все окна и двери, превратив «Сад камней» в своего рода бункер.

— Вы издеваетесь? — возмутилась Кира. — У меня тут, вообще-то, собака!

— Смею предположить, что нынешний размер вашей собаки позволит ей наслаждаться прогулками по саду на крыше, доступ туда вы сохраните. А когда собака станет побольше, суды, надеюсь, закончатся, и вы будете полноправной хозяйкой этих лесов.

— Еще и лесов?!

— Именно так.

Новость была спорной. С одной стороны, мысль о том, что все это действительно может достаться ей, пленила. Еще вчера у нее не было ничего, даже денег на жалкую пачку молока, а теперь у нее своя крепость, леса, заводы… что там еще оставил добрый дядюшка Шереметьев? А с другой стороны, это имущество — трофей, за который прошлые наследники наверняка будут сражаться до последней капли крови.

Да и потом, странно все это. Ситуация, в которой оказалась Кира, была слишком нереальной. Больше похоже на какой-то извращенный розыгрыш, одно из тех реалити-шоу, которыми развлекаются толстосумы! Хотя Мирин — солидный адвокат, он не стал бы позориться, участвуя в организации такой аферы. Или стал бы?..

— Я не понимаю, как мое заточение здесь пойдет на пользу всей истории, — вздохнула Кира.

— Это не заточение, вы можете выйти в любой момент. Нет необходимости оставаться здесь, но на суде это упростило бы мне задачу.

— Опять же, почему?

— Сейчас родственники Константина Александровича будут делать ставку на то, что вы — мошенница, — неохотно признал Мирин. — Это голословное обвинение, но люди не всегда видят ситуацию объективно. Если вы будете перемещаться между квартирами Шереметьева, они наверняка заявят, что вы вывозите оттуда имущество. С «Садом камней» это будет особенно просто, ведь никто не знает, что именно здесь хранится, никто ничего не проверит. Каждый ваш вход и выход они попытаются трактовать как вынос ценностей.

— Бред какой-то… А если я буду сидеть здесь, всем покажется, что я — милая девочка, которая уважает волю усопшего?

— Что-то в этом роде, да, — кивнул адвокат.

— Но кто подтвердит, что я была здесь? Я ведь одна, а показания Супчика суд вряд ли примет во внимание!

Мирин еле заметно улыбнулся:

— Думаю, мы сможем освободить уважаемого Супчика от необходимости давать показания.

То, что вы были здесь, подтвердит дом.

— Э… Это как вообще?

— Камеры слежения, — пояснил Мирин. — Журнал открытия и закрытия дверей. Датчики движения. Я ведь сказал вам: это совершенная система.

— И что, ее данные учтут на суде?

— Почему нет? Они будут стоить не меньше, чем пустые попытки обвинить вас в воровстве непонятно чего. Но это сработает, только если вы активируете систему безопасности. Только она будет фиксировать все ваши перемещения.

— То есть, если я запру здесь сама себя?

— Да.

Перспектива была та еще… Да, это красивый дом, это большой дом — очень большой, на один только осмотр у нее уйдет не меньше недели! Но красивая тюрьма — это все равно тюрьма.

— Сколько это продлится? — спросила Кира. — Ну, примерно.

— Вам нужно настроиться на то, что вы здесь проведете не меньше месяца. Если, конечно, решитесь.

— Я месяц без еды не проживу…

— Почему — без еды? — удивился Мирин. — Рядом с кухней находится кладовая, вчера туда привезли полный набор необходимых продуктов.

— Вчера? Вы ведь даже не знали, что я приеду сюда!

— Но я знал, что нашел вас. Я просто выполняю инструкции Константина Александровича, а он верил, что вы решите остаться. Так вот, с едой проблем не будет, с водой — тоже. Если вы решите, что вам что-то нужно, вы можете связаться со мной или самостоятельно заказать доставку. Но лучше со мной.

Он не сказал, что вместо курьера доставки к ней может прибыть совсем уж нежеланный гость. Она и так поняла.

Вот сейчас ей следовало бы развернуться и уйти, однако Кира чувствовала, что не может.

Перед ней открывалось нечто новое, интересное — а на другой чаше весов не было ничего такого, за что следовало бы бороться.

— Хорошо, а мобильная связь? А интернет?

— Здесь все есть, — ответил Мирин. — Кира, вы серьезно думаете, что этот дом может распознать вес человека, проходящего по коридору, но не может открыть для вас «Гугл»?

— Я ничего еще не думаю, я пытаюсь понять, в каком Зазеркалье я вдруг оказалась!

— Если вы решите остаться здесь, у вас будет время побольше узнать и о Константине Александровиче, и о людях, которые подали на вас в суд.

Вот ведь хитрая лисица… Мирин не уговаривал ее остаться напрямую, однако он то и дело бросал такие вот намеки, разжигая ее любопытство.

Остаться было страшно. Она ведь одна на всем белом свете! Если это и правда какая-то игра, с ней могут сделать что угодно, никто не станет ее искать и защищать. И все же… почему она? Среди сотен, тысяч одиноких девушек, которые бродят по улицам мегаполиса, почему она?

— Вы уверены, что не ошиблись, что все это подготовлено именно для меня? — жалобно спросила Кира.