Сад Лиоты

— У Бернарда Готтлиба Рейнхардта была нежная душа. Другого такого человека я не встречала. Поэтому ему было слишком трудно жить. Он считал себя в ответе даже за то, что не имело к нему отношения.

Лиота снова закрыла глаза, и по выражению ее лица Корбан понял, что эти воспоминания причиняли ей душевное и физическое страдание.

Почему она с такой многозначительностью сказала о нежной душе своего супруга? Корбан увидел, что по щекам Энни потекли слезы, которых она не стеснялась. Наверное, ей был понятен скрытый смысл бабушкиных слов. Он опять посмотрел на Лиоту и почувствовалсебя полным ничтожеством. Как ему только пришло в голову задавать этой женщине вопросы, ответы на которые он хотел использовать в своей курсовой работе.

Не успел он об этом подумать, как Лиота, выпрямившись в кресле, поставила ноги на пол, а руки положила на подлокотники. По этим приготовлениям Корбан понял, что им предстоит услышать долгий и правдивый рассказ.

— Я полагаю, время пришло, — мягко сказала Лиота.

Он не сомневался, что хозяйка дома будет говорить, превозмогая душевную боль. О, почемуон не остановил ее?

— Впервые я увидела Бернарда на танцах. Он был с друзьями, а я пришла со своей подругой. Он относился к тому типу молодых мужчин, которые сразу обращали на себя внимание девушек. Высокий красивый блондин с голубыми глазами. Не успел он войти в зал, как женщины окружили его. Но он не смотрел ни на одну из них. — Она заулыбалась. — Весь вечер Бернард ни с кем не танцевал и наблюдал за мной. А я была большой любительницей танцев, особенно свинга, и не имела недостатка в кавалерах.

— Бабушка, он пригласил тебя хоть на один танец?

Она усмехнулась:

— Он не умел танцевать. И был слишком гордым, чтобы всем показывать это.

— А как же ты с ним познакомилась?

— Оркестр ушел на перерыв. Разгоряченная танцами, я так устала, что не могла отдышаться. Всю первую половину вечера Бернард стоял возле столика с напитками и смотрел на меня. И больше ничего. В руках он держал бокал пунша и отпивал из него. Он улыбнулся мне и жестом предложил сделать глоток. И тут я решила взять инициативу в свои руки. Решительно шагнула ему навстречу и протянула руку, говоря, что я очень хочу пить. Он весь вспыхнул от волнения, отдавая мне бокал. Я осушила его, вернула обратно и попросила еще один.

— Ну, бабуля! — Энни расхохоталась. — А мне никогда не хватало смелости!

— Большинство женщин и представить себе не могут, как можно вести себя подобным образом. А я всегда отличалась тем, что следовала своим желаниям. Ну, и потом я понимала, что быстрее состарюсь, чем он решится заговорить со мной. Да и слухи о войне не вселяли надежды на счастливую жизнь. Вероятно, этим можно оправдать мою тогдашнюю напористость. Но я не хотела упускать такую возможность. Я подумала, что если никогда раньше не видела его на танцах, то вряд ли он еще когда-нибудь придет сюда. А под лежачий камень вода не течет. Одного взгляда на твоего дедушку оказалось достаточно, чтобы я решила: шанс получить от него приглашение на танец стоит риска публичного унижения.

— И он, естественно, пригласил вас?

— О, он сделал даже больше: попросил моей руки.

— Прямо там, в танцевальном зале? В тот же вечер?

— Нет, позднее. В машине. На заднем сиденье [23].

Корбан не смог удержаться от смеха. Вот уж чего он не мог себе представить, так это Лиоту Рейнхардт в такой ситуации. Заметив ее строгий взгляд, он растерялся и выпалил:

— Виноват.

— Действительно, виноват, — сухо проговорила она. — Могу себе представить, какие пошлые мысли пронеслись в вашем ограниченном уме. Вы хоть когда-нибудь сидели в машине на таком сиденье?

— Нет, мэм, — пробормотал он, поморщившись.

— Конечно, откуда вам знать. Там мало места, слишкоммало, чтобы делать то, о чем вы подумали. Уверяю вас. Особенно если машина несется, подпрыгивая на ухабах, и ветер дует в лицо.

— Да я ничего, я так. А чья была машина?

— Одного из друзей Бернарда. Не помню его имени, но он узнал от моей подруги, что нам надо добраться до дома. А когда танцы закончились, было уже поздно. Мы стояли на автобусной остановке, и они, проезжая мимо, увидели нас. Когда я оказалась в машине, то не прошло и двух минут, как Бернард наклонился ко мне, обнял и пообещал, что придет день и он женится на мне.

— И что вы ему ответили?

— Я была уверена, что это шутка, и поддержала ее: «Как насчет следующей среды? У меня выходной». Однако на другой день во время нашего свидания я поняла, что он не шутил.

— Это самый короткий из всех скоропалительных романов. — Улыбка Корбана стала еще шире. — Всего одна неделя.