Сад Лиоты

— Послушай, — начал он осторожно, — я еще не твердо решил, ехать мне в Стэнфорд или нет. Ничего страшного, если мы останемся здесь, в Беркли.

— Но ты ведь хочешьпоехать в Стэнфорд, и я знаю об этом. Так что не надо говорить, будто это не так. Если ты останешься здесь, то возненавидишь меня за то, что я разрушила твои планы.

— Ни в коем случае.

— Открой глаза, Кори. — Ее лицо побледнело и стало суровым. — Я пропустила две лекции на этой неделе, потому что мне было очень плохо. Думаю, это называется утренним токсикозом. Только к вечеру прихожу в себя. Представляешь, сколько я еще пропущу? Мне не закончить даже этот год!

Он прекрасно понимал, к чему она клонит. Все ее аргументы в пользу аборта, и все они неопровержимы. Неужели наступит момент, когда ему придется признать это? Теперь он не был уверен, что даст свое согласие. Этот ребенок был егоребенком. Рут все говорила и говорила, а он вдруг испытал необыкновенную нежность к этому чуду. И при чем тут аргументы, объяснения, разумный подход, правильные решения?

От мысли, что она все-таки сделает аборт, Корбану стало совсем плохо.

— Конечно, сейчас не самое лучшее время. — Он с осторожностью подбирал слова. — Всегда можно найти выход из положения. Если ты не захочешь воспитывать ребенка, мы найдем для него приемную мать.

— Я что-то не понимаю. Ты полагаешь, что я могу его оставить? — Она вскочила с места и вновь заходила по комнате. — Мы говорим не о какой-то посторонней вещи. Кори, это мояжизнь!

— Я знаю, Рут, но это мойребенок.

Она остановилась и со злобой уставилась на него:

— Не могу поверить. Это еще не ребенок. Не называй это ребенком.

— Избавь меня от своего феминистского дерьма, Рут. Мы оба проходили анатомию и физиологию. Я клянусь, что буду заботиться о тебе, что буду за все платить. Я не снимаю с себя ответственности. Я даже женюсь на тебе, если хочешь.

— Спасибо за романтичное предложение, — она отвернулась, обхватив себя за плечи.

Корбан устыдился и, подойдя к Рут, обнял ее.

— Я не хотел, чтобы все так вышло. — Он не разнимал своих рук. — Мне, правда, жаль. Если бы я мог что-то изменить, то сделал бы это. Я знаю, что ты ничего не подстроила. Знаю, как много значит для тебя учеба. И я не прошу тебя бросать университет. Просто посиди дома несколько дней, хорошо? Потом мы все обдумаем. Все тщательно взвесим. Неужели не сможем найти верное решение? Мы рассмотрим все варианты.

Корбан почувствовал, как ее плечи поникли.

— Мне страшно. Мне так страшно, Кори, — дрожащим голосом проговорила она.

Корбан нагнулся и поцеловал Рут в изгиб шеи.

— Мне тоже.

Но он боялся, что им страшно по разным причинам.

— Эй, вы, там! — прокричала появившаяся в дверях своего дома Лиота. — Оставьте этих детей в покое или я вызову полицию!

Два подростка, которые напугали детей Арбы Уилсон, послали ей отборные ругательства и тут же пустились наутек вниз по улице. Выйдя на крыльцо, Лиота сказала детям:

— Зайдите во двор, троица! На улице вы легкая добыча для любого хулигана. Разве ваша мама не велела вам играть во дворе?

Она распахнула перед ними двери.

— Зайди в ванную и умойся, Вермонт.

— Меня зовут Нил.

— В своем доме я буду называть тебя Вермонтом. А теперь иди в ванную.

Девочки плакали. Лиота задвинула щеколду на двери-ширме и заперла входную дверь на два замка.

— А вы обе следуйте за мной.

На кухне она сняла с сушилки два полотенца, намочила их под краном и дала по одному каждой девочке.

— Вытрите слезы и скажите мне, чего хотели от вас те два парня?

— Чтобы Нил пустил их в дом.

Нил появился в дверях и приложил мокрое полотенце, как компресс, к своему глазу.

— Ты смелый мальчик, — похвалила его Лиота.

— Я не мальчик.

— О, ради всего святого! Хорошо. Ты смелый молодой человек. Так тебе больше нравится? А теперь сядь в кресло и успокойся.

— Но почему я?

— Если не сядешь, я отдам твое печенье и молоко девочкам.

Нил быстро сделал то, что ему велели.

— Мама будет беспокоиться, где мы, — сказала одна из них, утирая слезы.

Лиота похлопала ее по плечу.

— Она знает, солнышко. Я сказала вашей маме, что вы можете приходить ко мне. Здесь вы будете в безопасности. Так, Каролина, садись сюда. Индиана, ты можешь взять мой стул. Когда ваша мама возвращается с работы?

— В шесть часов, — ответила девчушка. — Она обещала принести нам жареных цыплят.

— Это ее любимые. — Нил кивнул в сторону Кении-Каролины. — Мама принесет их, потому что сегодня день рождения у нашей сестры.

— Твой день рождения? И сколько же тебе исполнилось лет, Индиана? — обратилась Лиота к Тунисе.

— Семь.

— Так, а мне двенадцать раз по семь. Сколько же это?

— Восемьдесят четыре, — подсчитал Нил через несколько секунд, а потом добавил: — Старая.

— Смелый мальчик и считать умеет. Похоже, у тебя впереди большое будущее, если, конечно, научишься держать язык за зубами, пока не подключишь мозги.

— Вы смешно говорите, — прыснула Индиана.

— Это называется английский, дорогая. Я не знаю эбоникс [24].