Сад Лиоты

Нельзя сказать, чтобы Таггарт распахнул перед Майклом двери. Из сказанного матерью и единоутробным братом во время той жуткой сиены между ними маленькая Энни могла вспомнить лишь то, что Таггарт дал понять сыну, что не заинтересован продолжать какие-либо отношения с ним.

Не произойдет ли то же самое с ней, если она рискнет пообщаться своей бабушкой? Будет ли дверь навсегда захлопнута и перед ней? что произойдет, если ее мать узнает, что она ездила навестить свою бабушку?

— Энни? — Голос отца вернул ее к действительности.

— О, у Майкла все отлично, насколько я знаю.

— Когда ты слышала о нем в последний раз?

— На Рождество он прислал письмецо. — Энни поспешила сообщить, что оно было адресовано матери. В то время как мать чуть ли не преклонялась перед сыном, его, казалось, вообще не заботило ее существование. Послание было коротким и деловым. Он получил повышение по службе и прибавку к зарплате. Обе новости подняли матери настроение и послужили оправданием, почему сыну вечно не хватает времени наведаться домой. — Я позвонила Майклу и оставила сообщение на автоответчике о своем уходе из дома.

— Хм.

— Он очень занят, папа. Ты знаешь, как много он работает.

Отец ничего не сказал в ответ, что было как нельзя кстати. Истина заключалась в том, что ее брат вообще никем не интересовался, кроме самого себя. Совершенно очевидно, что Майкл уделял мало внимания матери, которая не могла нарадоваться на него и нахваливала при всяком удобном случае.

«Мой сын с отличием окончил Колумбийский университет… Моего сына пригласили на работу в крупную компанию… Мой сын так красив, что мог бы сниматься для журнала „GQ“»…

Нора Гейнз гордилась успехами Майкла Таггарта.

— Если ты все-таки решишь навестить свою бабушку, передай ей от меня привет, ладно?

— Я еще не решила, папа, ехать мне или нет.

— Надеюсь, ты решишься, родная. Что-то беспокоит тебя. Помни, ничего нет хорошего в том, чтобы позволять кому-то думать за себя. Даже твоему обожающему тебя отцу.

Следующие несколько дней Энни неотступно думала о своей бабушке. Казалось, ей никак не удается выбросить Лиоту Рейнхардт из головы. Она обдумывала все, что только могла вспомнить о ней (а вспомнить она могла очень мало), все, что мать когда-то говорила о ней и, кстати, весьма недоброжелательно. Энни никак не удавалось избавиться от чувства, что ей необходимо поехать к бабушке и поговорить с ней.

Энни не сомневалась, что ей придется дорого заплатить за эту встречу. Однако желание увидеться с бабушкой росло в ее душе, как брошенное в землю зернышко.

Почему после стольких лет неизвестность стала такой мучительной? Потому ли, что мать обвинила ее в сходстве с бабушкой? Много раз ей приходилось слышать подобные упреки. Почему же именно сейчас они задели ее? Почему ей стало больно, оттого что ее сравнили с кем-то, кого она толком не знает? Может, дело в том, что мать намекнула, как предосудительно желание идти не тем путем, который она сама выбрала для дочери? Что же такого совершила Лиота? И почему?

Энни молилась о беспокоивших ее обстоятельствах и о том, чтобы на душе стало легче. Однако легче не становилось, и она постоянно думала о бабушке, даже когда усердно читала Священное Писание.

«Я есмь лоза, а вы — ветви…»[7]

Энни прекрасно знала, что в этих стихах речь идет об Иисусе. Почему же всякий раз, перечитывая их, она думала о Лиоте Рейнхардт?

Может, потому, что бабушка Лиота была последней родственницей по материнской линии? Дедушка умер задолго до рождения своей внучки. О прадедушке и прабабушке Энни доводилось слышать. Но все, о чем рассказывала мать, было представлено в розовом цвете и очень отличалось от мрачных красок, которыми она рисовала образ бабушки Лиоты. «Они были самыми милыми людьми, которых я когда-либо знала, — как-то разоткровенничалась ее мать. — И такими щедрыми на любовь и заботу. Почему они терпели мою мать, я уже никогда не узнаю. У нее никогда не было времени ни на кого, кроме себя».

«…Если кто не родится свыше…»[8]

Господи, я не знаю, что Ты пытаешься сказать мне. Может быть, то, что Лиота Рейнхардт не верит в Тебя? Мне ничего не известно о моей бабушке, кроме того, что моя встреча с ней убьет мою мать, как только она узнает об этом.

А что если Лиота Рейнхардт не верит в Иисуса, не признает Его своим Господом и Спасителем? Что тогда?