Сад лжи. Книга 1

А что он мог с этим поделать? От гниения в джунглях некуда деться, так же, как и от насекомых, пиявок и дождя. Господи, неужели этому никогда не будет конца? Грязь, казалось, с каждым новым шагом засасывает его все глубже и глубже.

Дальний шорох в кустах заставил его замедлить шаг и прислушаться. Может быть, журчание воды в реке? Трудно сказать. Скорее всего для реки слишком рано. Джексон — он шел сзади, говорил, сверяясь со своими бумажками, что до реки два, а может, еще целых три километра. Но это же было вроде с час назад?

— Вот было бы здорово заиметь телескоп, — услышал Брайан чей-то голос за своей спиной. — Говорят, с такой штуковиной можно увидеть, как змея писает в темноте за две мили от тебя.

Другой голос устало произнес:

— А мне бы домой, ребята.

Все замолчали. Осталось только шлепанье листьев, чавканье вытаскиваемых из грязи башмаков да слабое потрескивание в радиопередатчике у Матинского.

«Домой», — подумал Брайан. В голове сразу возник образ Розы, и его словно огнем обожгло. Казалось, пламя поднималось снизу и остановилось только в горле. Он увидел ее у себя в комнате общежития в Колумбии стоящей голышом на коленях. На полу валялись упавшие монеты. Он нагнулся, сгреб ее в охапку, и они занялись любовью там же на полу. Картина стояла перед его глазами так явственно, что он представлял все подробности, все оттенки своих переживаний — даже холодные кружки металла, впивавшиеся в тело. О, как жгло его тогда яростное тепло между ее длинными ногами, обвившимися вокруг его торса. «Не покидай меня, слышишь, Брай? Никогда…»

Но вот картина исчезла. Он снова в джунглях. По каске барабанит дождь, стекает с накидки. Шум воды в реке — не более чем шепот, отдающийся в висках. Слезы сами собой навернулись на глаза. Почему Розин образ вдруг померк? Почему он не мог еще немного о ней помечтать, пока их взвод не добрался до реки?

«Да брось, старик. Она давно тебя забыла!» — услышал он свой внутренний голос.

Нет, решил Брайан, нельзя этому верить. Он не имеет права. Не имеет, хотя писем от нее, надо признать, не было уже несколько месяцев. Она ведь вполне могла за это время кого-нибудь встретить. Нет, все-таки вряд ли. Это могло случиться с любой девушкой, но только не с его Розой. Правда, в наши дни случаются вещи и более непонятные. Здесь, в джунглях, он такого успел насмотреться, что раньше не приснилось бы и в диком сне. Так что сегодня Брайана уже ничем нельзя больше удивить.

«Диснейлендовский Запад». Так на жаргоне новобранцев именовался Вьетнам, или сокращенно — Нам. Говоря так, они имели в виду какую-то нереальную, выдуманную страну. Но сейчас Нам был даже слишком реален, слишком осязаем. Как еда, которую он сейчас проглотил и которая холодным и твердым грузом лежала в желудке и никак не желала перевариваться. И теперь уже дом, а не Вьетнам, казался «диснейлендовским Западом». Брайан с трудом мог вспомнить, что такое просто идти по тротуару, спать в кровати на чистых белых простынях или прожить весь день и ни разу не оглянуться, чтобы быть уверенным: в тебя никто не собирается всадить пулю.

Даже Роза теперь представлялась ему не вполне реальной. Ее образ если и являлся ему, то чаще всего по утрам, в те несколько сумеречных секунд, когда организм еще колеблется между сном и. бодрствованием. Находясь на этой ничейной полосе, он чувствовал у себя на щеке ее теплое дыхание, и ему казалось: сейчас он откроет глаза — и увидит спящую Розу. Увидит разметавшуюся по подушке гриву ее черных кудрей, золотистую кожу длинной руки на его животе. Но кто-нибудь из лежавших над ним переворачивался в своей койке или начинал барабанить по рифленой металлической стене барака, — и образ Розы испарялся подобно призрачному утреннему туману.

В реальной жизни, так уж получалось, жены бросали своих суженых чуть не каждый день. Взять хотя бы этого О'Рейли. Сколько он хвастался, что жена так на нем и висла. А на прошлой неделе ему надо было подписывать пришедшие в часть бумаги — она подала на развод. И ничего, никакого даже куцего письмеца.

Господи Иисусе, думает Брайан, только бы Роза ему написала. Всего одно письмо! О большем он и не просит.

Он почувствовал, что дрожит. Дождевые струи умудрились проникнуть сквозь накидку, комбинезон был совсем мокрый. Он подумал о тщательно обернутой клеенкой записной книжке, лежащей на самом дне рюкзака. Он вел записи с первого дня пребывания в этом аду. Если когда-нибудь он отсюда выберется, книжка будет ему просто необходима хотя бы для того, чтобы убедить себя — все происходящее с ним не было сном.

Неожиданный шум заставил Брайана похолодеть. Шуршание становилось громче, приближалось. Там, впереди, Транг присел на корточки — приготовился стрелять.

Брайан шлепнулся на живот и щелкнул затвором карабина — все это он делал автоматически, словно в голове сам собой срабатывал невидимый рубильник. Алабама Джексон в точности повторил все его движения. Матинский, неуклюжий деревенский увалень из Небраски, пополз в поисках укрытия — радио на его спине смешно дергалось и подпрыгивало.