Сад лжи. Книга 1

Она ускорила шаг — теперь она почти бежала, и ее сабо глухо постукивали по бетонному настилу. Крытый проход резко обрывался, так что вскоре ей пришлось двигаться по узкой тропинке через пальмовую рощицу перед госпиталем. Ступив на тропинку, Рэйчел сразу по щиколотку увязла в грязи.

— Дерьмо, — ругнулась она про себя.

В мутно-молочном свете она с трудом нашла деревянный настил: доски покрыты плотным слоем грязи. «Ох уж эти дожди! — подумала она. — Даже нью-йоркская мокрятина и то покажется Сахарой».

Подавляя желание идти быстрее, она осторожно продвигалась вперед.

Наконец из тумана показались очертания двухэтажного здания. Госпиталь. Облупленная штукатурка, единственным украшением которой служат малиновые рабатки каких-то невыразительных тропических растений и вьющиеся толстые лианы. В этих старых стенах есть свой чисто французский шарм, словно здание стоит где-нибудь в центре Парижа… Но вместе с тем ни один разумный человек не решился бы в него войти по своей воле.

Обогнув восточное крыло госпиталя, Рэйчел подошла к входу напротив вертолетной стоянки. Там она увидела тот самый вертолет, о котором говорила Лили, — большой транспортный «чайнук», чьи винтовые лопасти, лениво вращаясь, прочерчивали круги в бледно-клубничном небе. Люк грузового отсека был открыт, и санитары в зеленой форме с белыми нарукавными повязками выгружали что-то на носилки.

«Что-то», перевязанное окровавленными бинтами.

Из далекого прошлого вспомнилось: их шестой класс повели на экскурсию по оптовому рынку в нижнем Манхэттене. Вокруг ряды висящих на крюках окровавленных мясных туш — кожа содрана, жилы и сухожилия выставлены напоказ. Весь ее завтрак, молоко и корнфлекс, мгновенно оказался на усыпанном опилками полу.

Рэйчел охватила паника.

«Что если это повторится опять? Что если снова по моей вине погибнет человек? Что если… Нет, надо, — решила она, — гнать из головы такие мысли».

Скорее в госпиталь.

«Не думай, не чувствуй! — приказала себе Рэйчел. — Шевели своей идиотской задницей!»

Она словно услышала насмешливый хрипловатый голос Кэй: «Это все равно что жалюзи на окнах. Дергаешь за шнур — и видишь ровно столько, сколько тебе надо, а остального как бы и нет. Так и тут. Иначе сойдешь с ума».

Сойти с ума, казалось, совсем просто, особенно когда рядом палата, где поистине разыгрывались сцены из дантовского «Ада».

Глотнув свежего воздуха, Рэйчел решительно открыла дверь. Она вошла в комнату, которая напоминала фабрику. Фабрику, где оборудованием служило все, что попадалось под руку. Это была операционная, в которой использовались хирургические инструменты из армейского арсенала, а «Корпус Кристи» (так назывался этот госпиталь, содержащийся за счет благотворительной католической организации) служил в качестве базы. Обычные козлы, на которые опускали носилки; провода, тянущиеся под потолком, позволяли делать срочные внутривенные вливания. В углу, под полками, где лежали перевязочные материалы, находились чаны на пятьдесят галлонов с водой, где отмачивали окровавленные марлевые бинты, чтобы потом, выпарив, их опять можно было использовать. Никакой сложной аппаратуры, никаких новинок. О том, что техника все-таки шагнула в XX век, говорил старенький, огромных размеров генератор, снабжающий госпиталь электричеством: его тарахтение было слышно даже сейчас, несмотря на крики врачей и сестер в операционной и душераздирающие стоны умирающих.

Предбанник был заполнен ранеными. Часть из них находилась в операционной, отгороженной ширмой, из-за которой раздавались вскрики раненых, измученных нескончаемыми болями. Повсюду следы крови — на бинтах, на грязной солдатской форме… Кровь била фонтаном из перебитых артерий, образовывая на цементном полу большие лужи.

В углу Рэйчел заметила Иена Макдугала: широкие плечи устало горбятся, седеющая рыжая голова склонилась над только что доставленным раненым — обе его ноги оторваны по колено. Молоденькому солдату на вид, казалось, не больше семнадцати. «Мама, мама», — кричал он, корчась от боли.

Что-то в груди Рэйчел оборвалось, как будто с вершины горы сорвался тяжелый камень. «Такие молодые ребята! Боже! К этому нельзя привыкнуть. Они же совсем еще дети…» — пронеслось у нее в голове.

— Иди сюда. Мне нужна твоя помощь! — позвал ее Мак. В его характерном шотландском выговоре чувствовались усталость и напряжение. — Останови кровотечение. Хорошо. Наложи жгут… Да, чистая работа! Лучше бы даже я не сделал! Дана, — крикнул он одной из сестер. — Приготовь переливание крови. Сделай отметку в графе «Критическое состояние».

Заметив недоумение в глазах Рэйчел, хирург с обычной прямотой пояснил:

— Будет жить, не беспокойся. Конечно, гонять дома в футбол со своими дружками ему не светит, но ничего, жить будет.