Сад мертвых бабочек

Тут она приврала, но последние полтора года жизнь их семьи состояла из сплошного вранья, так что не так-то и страшно.

Тем более в сказочку о том, кем являлся ее отец, Анжела раньше верила безоговорочно, но в последнее время стала сомневаться: уже не потчует ли ее мама романтическими россказнями, как она сама потчует сейчас оными притихший класс?

– Круто! – произнес кто-то в восхищении, а Анжела вздохнула:

– Нет, не круто, конечно, когда твой отец умер, но что поделать. Я его не помню.

А вот это уже была чистая правда.

Понимая по сверкающим глазам новых одноклассников, что симпатии полностью на ее стороне, Анжела нанесла финальный удар. Расистам, как учила ее мама, нельзя давать спуску, а этот местный клоун Ахтюбин был сущий расист, хоть и пока юный.

– Кстати, если хочешь избавиться от своих ужасных прыщей, то можешь обратиться к моей маме. Она сделает по старинному кубинскому рецепту такую протирку, что у тебя враз все пройдет. А то, наверное, самому в зеркало смотреться неприятно, да и девушки на тебя не заглядываются. И не только девушки…

Класс снова грохнул, а клоун Ахтюбин, лицо которого, в самом деле, было густо покрыто угрями (что, не исключено, и заставляло его вечно хохмить, пытаясь это компенсировать), не спрашивая разрешения, пулей выбежал из класса.

На перемене к ней подплыла высокая блондинка, в ушах которой сверкали явно не стразы.

– Меня Зоя зовут. Ловко ты этого идиота уделала! У меня отец – прокурор нашего города. И на выходных я отмечаю свой день рождения. Ты же придешь?

Зоя, как узнала Анжела на этом самом дне рождения, где стала объектом повышенного внимания не только приглашенных подростков, но и взрослых, была некоронованной королевой не только класса, но и всей школы.

Еще бы, имея более чем влиятельного папу (который преподнес ей на пятнадцатый день рождения шикарное кольцо с небывалым камнем), можно было стать и королевой коронованной.

И таких, как Зоя, Анжела также видела-перевидела: избалованные и туповатые, они всегда искали экзотики, которая могла бы оттенить их собственную красоту – но заполучить их во враги было бы крайне неразумно.

Крайне неразумно, тем более если у такой вот королевы папаша – прокурор.

Анжела делать Зою своим врагом не намеревалась, тем более что на первых порах они очень даже хорошо понимали друг друга.

До летних каникул оставалось всего ничего, а потом, к осени, их – мамы, Никитки и ее самой – в этом городке уже и след простынет.

О чем, конечно же, никому знать не требовалось.

И уж точно не дочке прокурора.

Но эта Зоя оказалась особой приставучей и, главное, привыкшей получать то, чего она желала.

А желала она в данный момент одно: экзотическую и такую другую Анжелу в свои лучшие приятельницы.

Анжеле это претило, но делать было нечего – в ее планы не входило настраивать Зою против себя.

Так бы все и завершилось: ничем, и однажды дочка прокурора узнала бы, что Анжела с семьей уехала из городка, так с ней и не попрощавшись.

Ну, погоревала бы и забыла – или даже не погоревала бы.

Но, как назло, у Зои имелся ухажер – местный спортсмен Кирилл старше ее на два года.

Анжеле практически с первой встречи с Кириллом стало понятно, что он положил на нее глаз. А когда он, так театрально лебезивший перед Зоей и в особенности перед ее папашей, вдруг начал приставать к Анжеле, та оттолкнула его и сказала:

– Не забывай, я – несовершеннолетняя!

Спортсмен Кирилл загоготал:

– Что за совпадение, я – тоже! Ну, мулатка-шоколадка, не ершись, дай от тебя немного откусить…

Анжела заехала ему по губам тыльной стороной ладони – несильно, но хватило, чтобы брызнула кровь.

– Ты что, сдурела? – завопил спортсмен, а Анжела честно ответила:

– Еще нет, но могу, если не сбавишь обороты. И вообще, все Зое расскажу!

Делать этого она не намеревалась, но угроза, кажется, подействовала: Кирилл перестал к ней лезть, обращаясь с ней как с пустым местом.

И на том спасибо.

– А что у Кирилла с губой? – спросила в следующий раз Анжела, когда встретилась с Зоей и ее ухажером.

Губа некрасиво распухла, отливая фиолетовым.

– На тренировке заработал, мой спортсмен! – заявила не без гордости Зоя.

Анжела не стала задавать вопрос, что же именно Кирилл тренировал, а протянула ему плитку шоколада.

– Для больного спортсмена! – сказала она голосом не менее сладким, чем шоколад, который она презентовала Кириллу.

На обертке шоколадки была изображена знойная чернокожая танцовщица, и называлась сия сладость «Мулатка-шоколадка».

Заметив ее в киоске, Анжела не устояла перед соблазном приобрести эту вкусность с расистским названием и вручить ее страждущему.

Тому самому, который травму губы на тренировке заработал.

– Кирюша, как это мило со стороны Анжелы! Ну, не дуйся, скажи ей спасибо!

Кирюша, кажется, пытался испепелить ее взглядом, но не получилось.

Если бы на этом «обмене любезностей» все и закончилось, то ничего бы страшного, в сущности, и не произошло.

Увы, не закончилось.

Так как Кирилл больше внимания к ней не проявлял, Анжела решила, что опасность миновала.

Как бы не так.