Сад нашей памяти

– И чтобы ты знала, что я все же не совсем еще с катушек съехала: завтра ко мне придет подрядчик. Он и позаботится о том, чтобы я не снесла какую-нибудь не ту стену и не обрушила все здание. Его зовут Джон Стейплтон. Мы с ним учились в старшей школе.

– Ну, это хорошо, что он из знакомых.

– Если точнее, мы с ним даже когда-то встречались.

– Да ну! Правда, что ли?

– Это, скажем, долгая история.

– Тогда не стану и расспрашивать.

– Да, лучше не спрашивай. Но он все такой же привлекательный.

Либби указала рукой на стеклянную банку, стоящую на прилавке:

– Это, часом, не самогон?

Сьерра подняла повыше банку с прозрачной жидкостью.

– Очень на то надеюсь. Там, в заднем шкафчике, нашелся ящик с шестью такими банками.

– Только не вздумай это пить. Неизвестно, сколько там все это простояло. Можешь ослепнуть, если эта отрава тебя сразу не убьет.

Рассмеявшись, Сьерра поставила банку обратно на стойку.

– Я не настолько сумасшедшая. Просто мне это показалось любопытным. Первый владелец магазина, мистер Салливан, похоже, к этому делу был неравнодушен. Ну, а как у тебя прошла поездка в Вудмонт?

– У Элайны Грант тоже, как и у тебя, великие планы по ремонту и восстановлению. Она собирается вернуть прежний вид оранжерее, что, как выяснилось, есть в ее имении.

– Ах, оранжерея! Какие о ней нежные воспоминания!

– Откуда ты могла узнать про тамошнюю оранжерею? Я вот никогда о ней не слышала.

– Так ты же была в пансионе. А мы старшеклассниками порой туда наведывались поздним вечерком.

– Коултон говорил примерно то же самое. Как же вам удавалось пробраться внутрь?

– Ну, это было, скажем, непросто. Для начала приходилось пробираться пешедралом вдоль реки, а потом долго взбираться на холм. Как правило, делалось это на «слабо».

Это объясняло ту банку из-под пива, что обнаружил в оранжерее Коултон.

– Но зачем?

– Потому что это проклятое место, детка! – рассмеялась Сьерра. – Покойная миссис Картер…

– То есть бабушка Элайны?

– Ну, видимо, да. Короче говоря, как гласит история, ее муж преподнес ей этот зимний сад в качестве свадебного подарка. Ходят слухи, что где-то в середине сороковых она оказалась причастна к убийству…

– Кто?

– Ну, тут уже кто как рассказывает. Якобы благодаря семейным связям она сумела отвертеться от тюрьмы или от громкого скандала. И говорят, тот мертвец доселе бродит по их землям, особенно по оранжерее, поскольку знает, как она ее любила.

– А ты сама-то хоть раз видела там призрака?

– Зачем видеть какого-то призрака, чтобы бояться? Достаточно просто лежать под этим стеклянным куполом, попивая «Фаербол» и представляя, как по темному лесу вокруг подкрадываются темные духи. Это восхитительно жутко!

– Ты когда-нибудь слышала имя «Сэйди»? Это имя было нацарапано там на стекле.

– Нет, никогда не слышала.

– Она, должно быть, была очень близка к семейству Картер. А еще под именем указан год – 1942-й.

– Очень любопытно.

– Я теперь чувствую себя вконец обделенной, – громко вздохнула Либби. – У нас, в пансионе, никогда не было никаких историй с призраками.

– Ой, детка, как же я тебе сочувствую! Ну, может, когда в следующий раз поедешь в Вудмонт, то наконец твое желание сбудется.

Учеба в пансионе, конечно, подразумевала хорошее образование, однако это создавало и определенный разрыв между Либби и ее привычным кругом, включая также отца. У нее была бы возможность поравняться с друзьями летом – но отец частенько отправлял ее летом учиться в Европу.

– Кстати, Элайна пригласила меня сегодня вечером на ужин, – сообщила Либби.

– О-о, да ты, я смотрю, скоро будешь вась-вась с богатыми землевладельцами!

– Она говорит, что мы там сможем обсудить мое бизнес-предложение по фотосъемке.

– Это, дорогая моя, можно сделать по электронной почте или эсэмэс. Так что, скорее всего, ты произвела большое впечатление на миссис Грант.

– Может, и так. – Шорох чьих-то маленьких лапок за старой стеной вернул Либби к действительности. – Я помогу тебе здесь, когда выпадет свободное время.

– Это когда у тебя выпадает свободное время?

– Да, иногда оно вдруг приподымает свою жуткую голову. Как ты уже сказала, пахать с утра до ночи куда легче.

Сьерра взяла ее под руку:

– Ну, вот скажи: разве мы, две созависимых отщепенки, не ищем себе новую яркую жизнь?

Либби рассмеялась:

– Если так говорить, то мы должны наводить скорее ужас!

– А мы, быть может, и наводим.

– Мне бы как-то не хотелось, чтобы нас воспринимали таким образом.

Во взгляде Сьерры на мгновение промелькнула тень, и вновь засияла улыбка.

– Тогда будем это отрицать до конца.

* * *